Месть - [11]

Ирина принесла кофе. Села на край кровати.

- Я сразу же отправила ему письмо, - сказала, укладывая конверт в шкатулку. - И опять долго не приходил ответ. Что я только не передумала. Митя уже начал ходить. Зимой были места, и его приняли в ясли. Стала искать работу. Павел услышал, зашел. Я как раз укладывала спать сына, наклонилась над кроваткой, поправила одеяло. Распрямилась - а Павел мне прямо в лицо гудит как ветер в трубе: "Зачем мучаешь себя? И меня... А деньги зря вернула. У тебя же - ни копейки. Я хотел как лучше..."

Осмелился и впервые обнял Ирину. "Пусти!" - Ирина резко дернулась. Готова была распахнуть дверь: прочь! Он понял это и смирно сел на стул. Вынул из кармана плитку шоколада, положил на край стола, виновато глянул на свои грязные ботинки и примирительно сказал: "Может, на ферму пойдешь? Подменной. Не обижу..." - "У меня уже есть работа", - отрубила Ирина, не раздумывая.

На следующее утро зашла к председателю сельсовета. "Не найдется ли какой работы?" Ей предложили место ушедшей в декрет уборщицы в клубе и библиотеке. Работа не постоянная, но и то хорошо - зиму перебьешься.

Носила сына в ясли, с утра убирала клуб и библиотеку, потом управлялась дома.

Как-то в конце зимы, когда за окнами, словно наверстывая упущенное, разгулялась метель, зашла Фитевка. "Вот что, Иринка, - сказала она повелительным тоном хозяйки. - Освобождай комнату. Сын с невесткой едут. Два дня тебе на сборы. Еще ремонт нужно делать..."

Из рук Ирины выпал клубок и покатился к порогу, будто указывая дорогу.

За день она обошла весь Орявчик, спрашивала-переспрашивала о квартире. Там учителя поселились, там врачи, у одних тесно, у других, хоть и нашлась бы комната, не допросишься.

Фитевка в последний раз предупредила: "Не съедешь, пойду в милицию".

Ирина складывала пожитки, не зная, куда их перенести или перевезти. Еще ночь, и нужно куда-то перебраться. Куда?

И тут нежданно заявился Кривенко. Давно не приходил. Будто нарочно ждал этой минуты, а дождавшись - не радовался, не улыбался, сидел тихо, словно боялся напугать Ирину. Наконец решился: "Слышал я, Иринка, тебе жить негде. Сама знаешь, я мать схоронил. Комната пустует. Можешь занять ту, что с выходом на улицу. Отдельная. Вот ключ..."

Ирине не спалось. Что скажут люди, если она переберется к Павлу? Как воспримет эту весть Дмитрий? Что делать? И идти некуда. Война забрала у нее родителей, наделила сиротством. У Дмитрия мать умерла, когда ему еще и года не исполнилось, воспитывался в детском доме. Они поженились, как только он закончил шоферские курсы и приехал в колхоз. Фитевка с радостью пустила их на квартиру. "И копейка не лишняя, и веселее будет". Теперь выгоняет. Почему? Сын с невесткой приедут или хочет избавиться от квартирантки? А зачем сыну ехать в Орявчик? Живет в городе, там у него квартира. И работа, какую в селе не найдет ни себе, ни жене. Оба работают в институте. Но это их дело: ехать в Орявчик или нет. А комнату нужно освобождать.

- Третьи петухи застали меня на ногах, - рассказывала Ирина Наталье Филипповне. - Я разбирала кровать, поливала ее слезами и поглядывала, не проснулся ли Митя. Но, видно, набегались, натрудились за день ножонки, и сын сладко спал. Взялась переносить вещи...

Как-то Кривенко, вернувшись из города, сказал: "Не повезло тебе, Ирина, в жизни. Не повезло... Вот ты убиваешься по Дмитрию, сохнешь. А его нет... Нет - и все. Мне больно говорить, но ты должна знать правду: Дмитрия застрелили во время побега из колонии. Не подчинился оклику конвоира: "Стой! Стреляю!" И вот..."

Ирина почувствовала, как земля уходит из-под ног.

Кривенко долго рассказывал, как встретился в Синевце с человеком, который отбывал наказание вместе с Дмитрием, и тот сказал: "Передайте жене, что Балагур убит".

Павел убеждал: "Ты же видишь, давно не пишет..."

Как мог, уговаривал Ирину. И она смирилась со своей долей. А слезы, они еще никому не помогали. Казалось, все выплакала. В Орявчике только и разговоров было, что о гибели Дмитрия Балагура. Нашлись и утешительницы: "Не убивайся, Иринка, такая уж судьба". Кто-то даже сказал: "Тебе и с Павлом не плохо будет. Он тебя любит".

И все же Ирина не хотела верить в кончину мужа. "Поеду к адвокату, расскажу ему все, попрошу помочь: как это так, человека убили, а официального уведомления нет?"

Павел застал Ирину на автобусной остановке. Уговорил не ехать в райцентр, не тащить с собой сына. "Я сам все выясню. Отыщу адвоката, который защищал Дмитрия в суде, и попрошу его написать в исправительно-трудовую колонию запрос: что случилось с твоим Балагуром".

Оставшись дома, Ирина выстирала Павлу белье, которое валялось в углу небольшой веранды. Павел приехал последним автобусом, войдя в дом, сразу заметил, что в нем похозяйничали женские руки.

"Адвокат, Ирина, был на судебном заседании, пришлось ждать". Достал из кармана копию письма, адресованного начальнику исправительно-трудовой колонии. В нем сообщалось, когда и за что судили Дмитрия Балагура, и спрашивалось, почему его не отпустили домой - срок лишения свободы прошел. Где Балагур? Что с ним?