Мессия. Комментарии к «Пророку» Халиля Джебрана. Том 2 - [60]

Звезды не могут решать все.

Из времени вы хотите сделать ручей, чтобы сесть на берегу и следить за его течением.

Это и есть путь философа, мыслителя. Для него время всего лишь ручей; и он сидит на берегу, размышляя о ручье: откуда он приходит, куда бежит… но действительность — это нечто совершенно другое.

Это не время идет куда-то — это мы приходим, и мы уходим. Время остается там, где оно есть, где оно было всегда. Это не ручей; мы — ручьи. Время не может быть ручьем, потому что оно не вещество.

Современные физики подтвердят изречение Халиля Джебрана. Альберт Эйнштейн поддерживает его, потому что он свел время к измерению пространства — четвертому измерению пространства.

Подумайте о пространстве… вы никогда не думаете о пространстве как о ручье. Пространство есть всегда: вы приходите и уходите, вы входите в комнату, вы выходите из комнаты, но пространство в комнате остается на месте. Делом всей жизни Альберта Эйнштейна было как-то разгадать, что такое время. И его открытие состояло в том, что время — это только четвертое измерение пространства; а потому, конечно, оно не может течь. Не может быть так, чтобы одна из ваших рук текла, а все тело оставалось статичным — тогда ваша рука уйдет в океан, а вы останетесь далеко позади, и не будет возможности встретиться со своей рукой снова.

Если время — четвертое измерение пространства, то это значит, что ни пространство не идет никуда, ни время не идет никуда. Времена года приходят и уходят, люди приходят и уходят; весна приходит — и появляются цветы, листопад приходит — и все деревья стоят обнаженные. Многое уходит и приходит — но помните, что ни пространство не идет никуда, ни время не идет никуда.

Странно, что никто до Альберта Эйнштейна не указал на тот факт, что время не следует считать потоком. Время всегда считали потоком — во всех культурах, во всех цивилизациях, во все эпохи. В этом должно быть что-то психологическое. Почему все человечество всегда думало о нем одним и тем же способом — как о потоке?

Как я вижу это? Я вижу в этом очень важный психологический факт. Психологический факт состоит в том, что мы не хотим быть потоком — мы хотим быть здесь и сейчас, навсегда. Времена года меняются, приходит утро, приходит вечер, день сменяется ночью, ночь переходит в день. Все вокруг нас продолжает изменяться, а мы пытаемся остаться одними и теми же. Наш страх перемены, наш страх неведомого… ведь перемена может увести вас в неведомое, обязательно уводит вас в неведомое.

К тому же мы видим: меняется детство, меняется юность, меняется средний возраст, меняется старость — но мы не обращаем особого внимания на эти перемены благодаря сознанию своей идентичности. И хотя мы отлично знаем: мы изменяемся, мы в постоянном движении, — но мы все же боимся сознавать это.

Подлинный медитирующий — это тот, кто становится внимательным к переменам, происходящим в его теле, в мире. Он должен осознавать все эти перемены. Ваш ум меняется, ваши чувства меняются — есть ли что-то, что не изменяется? Мы назвали эту сокровенную суть вашего существа, центр вашего циклона — вашей душой: она не изменяется.

Снова важно будет напомнить, что только один человек за всю историю человечества назвал душу временем; этим человеком был Махавира. Она назвал душу самайя — время. Это единственное, что остается; все остальное продолжает течь.

Так что внутри вас, в самой глубочайшей точке, есть свидетель, сакши — наблюдатель, который не изменяется. И этот наблюдатель на самом деле и есть время. Но только один человек за всю историю называл это временем.

Поэтому если вы становитесь свидетелем всех перемен, что происходят вокруг вас, — снаружи вас, внутри вас — раньше или позже вы осознаете и того, кто наблюдает это все. Тот свидетель вечен. Тот свидетель не знает смерти, потому что не знает перемен.

Но вневременное в вас осознает вневременность жизни.

Это и есть то, о чем я говорю как о самой таинственной вещи у Халиля Джебрана. Сам он никоим образом не в одной и той же категории с Махавирой, но то, что он говорит, в точности то же самое. Он говорит: «Но вневременное в вас осознает вневременность жизни». Потому что вы представляете себе время как поток внутри вас, перемены, но там же есть и нечто неизменное. Можете назвать его вневременным, ведь вы привыкли, что время — это синоним перемен.

Это вневременное внутри вас, это неизменяющееся внутри вас действительно осознает сокровенную суть существования, осознает, что все перемены поверхностны.

В смерти никогда ничего не меняется.

Это всегда одно и то же.

Просто истинная идея, и вы почувствуете огромную безмятежность и тишину, нисходящие на вас…

И знает, что вчерашний день — лишь память сегодняшнего, а завтрашний — его мечта.

От поэтов не ожидают высказывания таких вещей; это не в их измерении. Вчерашний день — лишь память сегодняшнего… Не бывает вчерашнего дня, оставленного позади. Это не похоже на железнодорожный поезд — что вы прибываете на эту станцию и оставили другую станцию позади. Вчерашний день приходит с вами. Он не был оставлен позади, он приходит с вами как память. Это сегодняшняя память — и то же самое верно в отношении завтра.