Месс-менд — вождь германской Чека - [11]
Может быть, вы, в России, решитесь взглянуть прямо в лицо этому вопросу. У вас ведь решимости гораздо больше, чем у нас. Это объясняется, вероятно, тем, что вы из своей войны — войны-интервенции — вышли победителями. Кроме того, вы живее, чем мы, ощущаете надвигающуюся опасность, — потому, что у вас — Румыния, Польша. И у вас — самая сильная и самая лучшая (в смысле организации и дисциплины) армия в Европе. И вы моложе нас гораздо — как государство. Моложе — значит: мужественнее… Поэтому я и пишу эти строки для вас. Я задался целью: рассказать вам, — только рассказать, ничего больше, — о будущей бойне. Рассказать со всей возможной простотой, на какую я окажусь способен. А выводов я никаких не буду делать, — всецело предоставляю это вам.
Вопрос о возможности новой мировой войны давно уже решен в положительном смысле и давно уже снят с очереди. Сейчас на очереди другой вопрос: о неизбежности новой мировой войны. И на этот вопрос тоже уже сейчас дается положительный ответ: да, новая мировая война неизбежна. Утвердительный ответ на второй вопрос (о неизбежности) вытекает с логической необходимостью из утвердительного ответа на первый вопрос (о возможности). Если война возможна, значит, она неизбежна. Это положение, конечно, доказывать не приходится. Оно очевидно. Это — аксиома.
Вот вам интересная выдержка из одной из многочисленных речей Ллойд-Джорджа:
«Европа — склад взрывчатых веществ, и много есть в Европе безумных людей, которые небрежно разбрасывают повсюду горящие спички».
Есть и такие «безумные люди» (к числу их относится и сам Ллойд-Джордж), которые разбрасывают не горящие спички, а горящие факелы, — разжигают костры. Скажем хотя бы, к примеру, Малая Антанта, Польша и Румыния — разве это не горящий костер? А Балканы? Я пойду далее, — я скажу: а узенькие эти проливы между Францией и Англией — разве это не костер? Правда, еще не зажженный, но что стоит его зажечь?.. Дальнобойные пушки стоят уже на обоих берегах пролива — и на французском берегу и на английском. Можно бомбардировать Париж, и можно бомбардировать Лондон. Конечно, пушки эти — немецкое изобретение.
Недавно была напечатана в одной английской газете статейка, озаглавленная: «Дружба, базирующаяся на дальнобойных орудиях». В статейке этой доказывается, что именно потому, что такие дальнобойные орудия существуют, Франция и Англия должны всячески стремиться к сохранению взаимной «тесной и искренней» дружбы. Дальнобойные орудия, как предпосылка «тесноты и искренности» дружбы…
Самый большой костер, конечно, Германия — и, в частности, Рур. Но есть еще костер — нефть… И есть еще, не забудьте, колонии. Есть Китай — неразрешенный вопрос. Есть… да много есть. Всего и не перечесть.
Если вы не будете заставлять себя не думать, если вы будете просто и ясно, без всяких предвзятых мыслей, читать каждый день газеты, вы будете чувствовать явственно, как нарастает новая мировая война… Я не могу еще сейчас сказать вам, — никто еще этого сказать не может, — как, где и когда она вспыхнет. В 1929-м году или в 1932-м. На Балканах, в Малой Азии или на русско-польской границе… Я хочу здесь же отметить: мне известно, что ваша, российская, советская пресса — или часть вашей прессы — придерживается того взгляда, что мировая революция предупредит мировую войну. Я считаю этот взгляд в корне неправильным (может быть, я ошибаюсь). Я тоже верю в мировую социальную революцию, но я думаю, что именно новая мировая война послужит ближайшим поводом к ней, т. е., что хронологически и логически (причинно) она будет ей предшествовать. Это мое убеждение основано на том, что я каждый день вокруг себя вижу. А вижу я — сегодняшнюю Европу — всю, целиком…
Новая мировая война не будет похожа нисколько на войну 1914-18 г.г. Это будет новая война. Совершенно новая но своим формам, по приемам, по технике.
Техника войны имеет колоссальное значение, — подумайте хорошенько об этом.
Прежде всего, новая война будет отличаться от старой своей легкостью и грациозностью.
Когда-то, более ста лет тому назад, в наполеоновскую эпоху, была в войне легкость и грация, были изящные кавалерийские атаки, было тонко отделанное, филигранное маневрирование, были великолепные диспозиции, как сложные и путанные, но прекрасные математические задачи. Был изящнейший рационализм. Был виден ум полководца. Эта была занимательнейшая шахматная игра, в которой случайно — совершенно случайно — гибли десятки тысяч людей… Кроме всего этого, обратите еще внимание: война велась на лоне природы, большей частью летом, среди лесов, лугов, холмов, долин, — пригорки, ручейки и мурава шелкова (кажется, я правильно процитировал вашего Крылова?), — пение птиц, — по ночам над полем брани, в непосредственном соседстве с полем брани щелкали соловьи. По ночам над полем брани мерцали мириады звезд — «и эта глупая луна»… (так, кажется?). А днем вся эта живописная, пестрая, многоцветная картина была облита солнцем. Сверкали на солнце начищенные кивера и палаши, казачьи пики, обнаженные шпаги. А мундиры! Ах, мундиры, приводившие в безумный восторг дам и просто женщин всех возрастов, всех рангов, всех сословий, начиная горничными и кончая маркизами. А лихость! А удаль! А героизм!..
