Мёртвый континент - [31]

Очнулся от колющей боли в боку. С трудом перевернулся, привстал. От света заломило глаза, слёзы хлынули потоком. Зажмурился, ладонями закрыл лицо. Взглянул через щели между пальцами. Он сидит на россыпи мелких, и не очень, камней. Вокруг пусто. Медленно разомкнул пальцы. Слабый свет пасмурного дня заставил опять зажмуриться, но рези в глазах уже не было. Проморгался, завертел головой, осматриваясь. Прямо от его ног начинается каменная пустыня до самого горизонта, ровная и гладкая, как стол. Он на склоне крутой насыпи, сзади наверху чернеет дыра. « За мной какая-то гадина гналась! – вспомнил Павел, - и где она»? Вокруг никого, тихо. Поднялся к дыре. Когда до чёрного от копоти отверстия осталось всего несколько метров, видит знакомую голову в клочьях серых волос и лапу. Пальцы сжаты в кулак, между ними камни, земля, рядом валяется выломанный коготь на тонкой жилке. Шкура из фиолетовой стала чёрной, зелёные пятна потемнели. Все-таки тварь сдохла от потери крови, когда гналась за ним.

Сильно заломило в боку. Павел опустил взгляд, увидел тонкий ручеёк крови. При падении распорол бок об острый камень, теперь ноет. Зажал пальцами, но кровь все равно бежит. Тряпок никаких с собой нет, не штаны же рвать на бинты? Тут вспомнил, что на нём ещё болтаются остатки подаренной шкуры. Отодрал кусок, приложил к ране. Оставаться здесь не хотелось. Прикинул, сколько ещё осталось до «хаты» подпольного учёного, выходило совсем чуть-чуть. Правда, получилось, что живёт он среди этой каменной пустыни, что вообще-то странно. Немного поразмыслив, Павел пришёл к выводу, что удивляться не стоит. Все по настоящему умные люди или жили в пустыне, или проводили там довольно долгое время. Наверно, от дураков спасались.

Над каменной равниной гуляет ветер, маленькие смерчи долго крутятся в воронках, словно турецкие танцующие дервиши, вдруг опадают облаком пыли, словно проваливаются в невидимые трещины. Вершина скалы осталась далеко позади, вокруг пусто, уныло и скучно. Павел ожидал увидеть дом фантастической формы, башню или, на худой конец, скалу с причудливой вершиной. Ну, должен быть вход какой-то в подземное жилище учёного чудака! Засомневавшись – а туда ли он зашёл? – достаёт стержень, активирует карту. Нет, все верно, он уже добрался до конечной точки маршрута. Вход, портал, врата или как там ещё, должен быть где-то здесь. В растерянности топчется на месте, глупо таращась во все стороны. Платиновый стержень с активированной картой, словно дурацкая волшебная палочка, зажат в ладони. Несколько минут ничего не происходит. Чувствуя себя полным идиотом, выключает навигатор. Серебристый стержень исчезает в боковом кармане брюк. Локоть неловко цепляет рану на боку, кусок шкуры вместе с присохшей кровью отрывается. Опять больно, опять кровь течет… Ругаясь, Павел зажимает ладонью, бок неприятно щиплет, под пальцами мокро и нехорошо.

- Здравствуйте! – неожиданно раздаётся над ухом.

- Доброго здоровья, - отвечает Павел, занятый раной в боку.

Опомнившись, вертит головой, но вокруг по-прежнему никого.

- Во блин, уже глюки начинаются, - невесело усмехнувшись, бормочет Павел, - скоро ангелы налетят, станут звать на небеса на разные голоса.

- Судя по внешнему виду, на небесах вам делать нечего. Да и рано ещё, - опять звучит тот же голос, - а вот под землю как раз пора. Оглянитесь.

При первых же звуках Павел замер, словно гипсовая статуя, весь побелел, будто и вправду стал изваянием. Тотчас под ногами заскрежетало, в камне обозначились ровные прямоугольники, расположенные по кругу. Стали плавно проваливаться вглубь, образуя ступени спиральной лестницы, уходящей далёко вниз. С высоты, за спиной, где-то совсем рядом, раздаётся знакомый крик, от которого кровь стынет в жилах – тот самый вопль, похожий на карканье подавившейся вороны размером с корову. Мгновенно обострившийся слух улавливает характерный свист воздуха, рассекаемого кожистыми крыльями.  Волосы на загривке становятся дыбом. Не раздумывая, что да как, Павел прыгает сразу на пятую или десятую ступень, мчится вниз, не глядя под ноги. Над головой раздаётся шорох трущихся друг о друга каменных плит, дневной свет гаснет, а с ним исчезают сиплое карканье и свист крыльев. Ступени вспыхивают ровным желтоватым светом, не режущим глаза, а как раз таким, чтобы все было достаточно хорошо видно. Павел пробегает по лестнице до конца, останавливается.

Он стоит на краю платформы. Прямо от ног начинается монорельсовая дорога, проложенная по туннелю, конец которого теряется вдали. На платформе вагон с закруглённой крышей, самый обыкновенный, как в метро, только сидения расположены в шесть рядов, посередине проход. Вроде как взяли фюзеляж самолёта, отрезали кабину, хвост и крылья, снизу присобачили пару огромных магнитов и получился вагон на электромагнитном ходу. Торчать на платформе глупо. Павел входит в салон, опускается в первое же кресло. Раздвижные двери сразу закрываются, вагон медленно трогается с места. Невидимые двигатели взвывают, словно голодные волки и вагон мчится с нарастающим ускорением неизвестно куда. Путешествие под землёй длилось недолго. По примерным подсчётам Павла, остановки две, если сравнивать с московским метро. Вагон останавливается, автоматические двери раздвигаются, на платформе вспыхивают большие потолочные лампы дневного света. Едва Павел выходит из салона, как двери закрываются, вагон трогается и вот он один на просторной платформе. Вокруг никого, царит полная тишина. В стене, напротив, открывается раздвижная дверь. Павел садится в небольшой, четырёхместный открытый вагончик и опять начинается стремительная поездка, но в этот раз все прошло гораздо быстрее. Уже через минуту он оказался в большой комнате, заставленной скромной мебелью. Особо не церемонясь, садится в кресло, оглядывается по сторонам. Где-то с полминуты проходит в полном молчании, затем Павел не выдерживает. Обращаясь к потолку, спрашивает: