Мертвый Город - [10]

Стараюсь выровнять внезапно сбившееся дыхание. Поднимаюсь на ноги и, пытаясь отвлечься от обидных мыслей, мысленно охватываю окружающее. Семен скоро достреляет свою ленту, и его нужно будет прикрыть. Клаус ведет огонь короткими очередями. Катя сидит на земле и качает свою руку. Соня, наконец, заканчивает с ней и, не вставая в полный рост, в несколько шагов оказывается рядом со мной и Угрюмым. Так ли он неправ, обвиняя меня в том, что с ним случилось? А что вообще с ним случилось? Сейчас это не так важно. Важно только то, что он сейчас на грани, и если не заставить его покинуть этот сон, парень умрет.

– Попробуй выбить Сергея из сна! – перекрикивая грохот выстрелов, отвечаю Соне на ее вопросительный взгляд. Несколько секунд она осмысливает услышанное, потом оглядывает бессознательное тело, проверяет пульс, снова глядит на меня и согласно кивает.

– Перезарядка! – это Рыжий.

– Помоги Соне! – кричу ему в ухо, занимая позицию у окна. Не говоря ни слова, Семен вяло кивает и отходит к девушке. Передергиваю затвор своего пулемета и жму на спуск. Оружие вздрагивает в руках, выплевывая во врага свинцовую смерть. Спустя десяток секунд замолкает пулемет Клауса, и я какое-то время контролирую и его зону ответственности, прежде чем он снова не вступает в бой. Еще несколько раз я меняю пулеметы, когда в коробах заканчиваются патроны. Лишь единожды я бросил взгляд на Соню и Рыжего, склонившихся над Угрюмым, который так никуда и не исчез. Это означает только то, что я не единственный из нас, у кого возникли серьезные сложности со своими умениями и возможностями. Ни Соня, ни Семен не могут выкинуть из сна Сергея. Я еще успел увидеть, как к ним подползла Катя, но ничего не поменялось. Угрюмый так и сидит на земле, и никуда он не исчез.

Схватка длится еще минут пять, а может и чуть дольше. За время боя я дважды сменил позицию, спасаясь от окутывающего меня облака порохового дыма. Так и не сумев преодолеть открытое пространство внутреннего двора, монстры погибают все до единого. Исчезают последние убитые нами с Клаусом твари, и уже более ничто не напоминает о стычке. Мне кажется или кто-то позвал меня по имени? В ушах все еще гремят пулеметные выстрелы, и я не могу сказать точно, поэтому поворачиваю голову, шаря взглядом по сторонам. Семен сидит на земле спиной ко мне. Он склонился над Сергеем, который уже не сидит, а лежит во весь рост на земле, потом вдруг резко отпрядает от него и начинает ритмично двигаться вверх-вниз несколько раз подряд. Затем снова склоняется над раненным.

– Максим! – оказывается, меня зовет Соня. Слезы стоят в ее больших испуганных глазах.

Рыжий продолжает делать искусственное дыхание и массаж сердца Сергею, когда я оказываюсь рядом с ними. Крепко сжатые губы, и взгляд, полный страха, брошенный Катей. Но боится она вовсе не меня. Бледная кожа и посиневшие губы приоткрытого рта на лице Угрюмого.

– Дыши! Ну же! Дыши давай! – восклицает Семен и бьет по груди друга кулаком туда, где уже не бьется его сердце. – Не вздумай умирать!

Соня беспомощно смотрит на меня, и по ее грязному лицу скатываются прозрачные слезы, оставляя на коже отчетливые дорожки. А потом, когда Рыжий в очередной раз пытается вдохнуть воздух в грудь погибшего, он просто исчезает, тает в воздухе, истончаясь в линиях и растворяясь в объеме. Семен едва не падает лицом в землю, но в последний момент успевает подставить ладони. Наверное, втайне я ожидал нечто подобное, поэтому не слишком удивляюсь произошедшему. А вот шок, который читается в глазах остальных, передать словами очень сложно. От изумления ребята потеряли дар речи, и целую минуту ничто, кроме ветра, не нарушает воцарившуюся тишину.

Глава 4

– Но как…? – Рыжий первым приходит в себя. – Почему Серега исчез?

Его вопрос, полный удивленного недоумения, повисает в воздухе, оставшись без ответа. А почему не удивлен случившемуся я? Может быть, потому что я точно помню, что во время сдачи того экзамена, что был пятнадцать лет назад, Сергей не погиб? Я знаю, кто тогда погиб, и это был вовсе не Угрюмый. Холодный циник во мне в раздражении передергивает плечами от самой ситуации, в которую я попал. Место, в котором я невольно оказался, невероятно сильно напоминает сон-экзамен. Друзья, что меня окружают, действительно выглядят, семнадцатилетними подростками, пусть физически и очень развитыми. Единственное, что выбивается из общей картины – это присутствие Клауса, который, впрочем, как и остальные, вероятней всего не является человеком. А почему я так в этом уверен? Ведь будь люди вокруг меня тварями, что после смерти исчезают, они бы не смогли «воссоздать» оружие. Нет, нет, они не могут быть созданиями. С другой стороны, я не заметил, чтобы Сергей стрелял. Он уже был ранен, когда я увидел его. И что это значит? Что только Угрюмый не был человеком? А остальные?

– Почему вы не выбили его из сна? – спрашиваю я Рыжего.

– Я не смог, – он отвечает не сразу.

– И я, – вторит ему Соня.

– Почему? – уточняю.

– У меня не получилось «созерцать», – угрюмо роняет Семен, а девушка кивает в такт его словам.

– Катя, – поворачиваю к ней лицо, – ты можешь «созерцать»?