Мёртвый город на Неве - [10]

Тут Антона осенило: «Надо позвонить! Ленке позвонить, может, она объяснит, что со мной приключилось… или еще кому-нибудь». Но телефона при нем не оказалось. В карманах вообще было пусто. Только жетончик на метро прощупывался за подкладкой. Он там болтался еще с прошлого года. «Все остальное, похоже, забрали менты… То есть не менты, а эти…»

В приступе праведного гнева, Антон принялся колошматить в ворота, из которых его вышвырнули. Сперва кулаками, а потом и ногами. Но никто не открыл.

Он снова плюхнулся на тротуар, прислонился спиной к дому и решил подождать. Чего именно ждать — он не знал. Возможно, появятся люди и помогут ему, или он очнется, наваждение спадет, и все вернется на свои места.

Но ни того, ни другого не произошло. Со временем, стало чуть светлее, и хоть день предстоял пасмурный, утренние туманные сумерки растворились, а может — притаились где-то в зарослях, там, у кострища с костями. Мимо прошло несколько прохожих, совершенно равнодушно, не обращая на Антона никакого внимания. Это даже порадовало, потому что они совсем не походили на людей. Один был серо-зеленый, как тот извозчик, другой, при ближайшем рассмотрении — оказался мертвецом. Настоящим, как из фильма ужасов. С лохмотьями полуразложившейся кожи и сильно смердящим. После него на мостовой остались извиваться несколько желтоватых червяков.

Антон уже не так пугался, начал потихоньку привыкать, но все равно, инстинктивно прикрывал лицо руками, надеясь, что все это ему мерещится.

Потом он заметил женщину. Еще издалека она показалось ему гораздо привлекательнее остальных прохожих. Шла она по другой стороне улицы, под деревьями, и казалась вполне обычной. Разве что белое кружевное платье в слякотную промозглую погоду было немного не к месту.

Антон подскочил и осторожно оглядываясь, перебежал на другую сторону. В голове крутилось множество вопросов, которые следовало задать, и он судорожно пытался придумать, как это сделать, чтоб не выглядеть сумасшедшим. Основные вопросы — это: Где я? Зачем, а так же почему я здесь? Ну, и, пожалуй, когда? В смысле — в каком времени?

Он живо представил, что бы сам подумал, если бы какой-нибудь грязный оборванец задал такие вопросы ему. «Пожалуй, все же следует зайти издалека…»

Пока Антон судорожно формулировал, что же он скажет женщине, та подошла совсем близко. Длинное платье, элегантная шляпка, тонкая талия, пышные белые волосы слегка развевались на ходу, глаза… Он не успел рассмотреть ее глаза. Не сбавляя шага, незнакомка прошла сквозь него, и даже не обернувшись, пошла дальше.

— Постойте! Простите! Э-э-э… — Антон так и стоял некоторое время с открытым ртом. Когда женщина подошла совсем близко, ему на мгновение показалась, что она слегка прозрачна. Наверное, правильнее было бы сказать «призрачна». Хотя теперь он в принципе сомневался в ее существовании.

Следующий встреченный им человек — вообще отбил охоту приставать к прохожим с вопросами. Это был мужчина, немолодой уже, хоть и шагал достаточно бодро. По всему, он представлял из себя вполне обычного человека, даже не прозрачного, хоть и одет был весьма странно. На нем был черный фрак и черный высокий цилиндр. В руках он держал трость, но не опирался на нее при ходьбе.

«Ну и что… может — под Пушкина косит?!» — подумалось Антону. Он уже был бы рад любому общению, даже с таким вот сумасшедшим, лишь бы с человеком.

— Здрасьте! Простите, пожалуйста, я вот тут… — дальше Антон замешкался, потому что так и не определился с вопросом, и на секунду, чтобы собраться с мыслями, отвел от человека глаза. И это едва не стоило ему жизни.

Трость в руках незнакомца разделилась на ножны и длинный стальной стилет. Без предупреждения, он сделал молниеносный выпад. Антон вскрикнул и отскочил. Стилет разорвал куртку и рубашку и даже царапнул живот.

— Изыди! — жутким голосом завопил незнакомец, потрясая стилетом и приближаясь.

Его глаза сверкали гневом и яростью.

— Да пошел ты в пень, идиот чокнутый! — Антон, на всякий случай, припустил бегом, и лишь метров через пятьдесят рискнул обернуться. Человека в цилиндре уже не было.

Антон не на шутку запаниковал, но надежда на то, что все происходящее — бред или кошмарный сон — не покидала его: «Что делать-то теперь? Ну, если сон — сам пройдет, рано или поздно… А если с головой непорядок?.. Надо добраться до дома. Отлежусь, выпью аспирина — и все пройдет. Рано или поздно…»

Антон приехал в Петербург два года назад. Собирался поступать в вуз, да пока решил денег подзаработать. Он снимал комнату в небольшой квартире на Садовой улице.

«Так. Надо рассуждать логически… — от этой мысли при данных обстоятельствах стало уже смешно, — если эта крепость — Петропавловка, то речка — Кронверкский пролив. Черт! Стало быть, эта кривая улица — Кронверкский проспект».

Он еще раз с сомнением оглядел дома. Странные. Многие — деревянные. По форме — улица действительно походила на Кронверкский, но больше — ничего общего не наблюдалось. Ни трамвайных путей, ни проводов, ни асфальта. Местами — булыжная мостовая, местами, ближе к парку — так просто грязь. Чертовщина какая-то!

«И, тем не менее, если это все же Кронверкский — то, пройдя по нему, я выйду к метро «Горьковская», а там — пара остановок, и я дома», — эта мысль, при всей своей логичности, настораживала. Антон бы уже не удивился, если бы метро предстало ему в этом мире вратами в преисподнюю, лестницей в ад или еще какой-нибудь жутью. «Если что — пешком дойду. В метро не полезу. Опасно. Черт! Черт! Черт! — он тряхнул головой, все еще надеясь придти в себя. — Что за бред в голову лезет?! В метро — опасно… Не надо об этом думать — и все будет в порядке! Это все — лишь игра воображения!»