В спальне не убрано и сумеречно. Есть там балкон, выходящий на запад; есть длинный стол с живописною грудой хлыстов, кнутовищ, поясов, всяких ножей и ружей; есть там и тусклое старое зеркало. Бандейра лежит на спине, спит и стонет. Луч заходящего солнца мягко очерчивает его лицо. Светлое широкое ложе делает его меньше, темнее. Оталора замечает белые волосы, слабость, усталость, борозды прожитых лет. Его возмущает, что ими командует этот старик. Он думает, что можно одним ударом разделаться с ним. Тут видит в зеркале — кто-то входит. Это женщина с рыжими косами. Она полуодета и боса и смотрит на него холодно, с любопытством. Бандейра приподнимается. Пока он спрашивает о сельской жизни и опустошает мате — один за другим, — его пальцы гладят волосы женщины. Наконец Оталоре позволено выйти.
Через несколько дней хозяин велит им ехать на Север. Они добираются до одинокой усадьбы, какие часто встречаются на бескрайней равнине. Ни деревья, ни речка ее не живят, а солнце нещадно калит и утром, и вечером. Рядом — каменные коррали для лошадей, отощавших и неухоженных. “Вздохи” — так прозывается эта усадебка.
Оталора слышит в кругу погонщиков, что Бандейра скоро прибудет из Монтевидео. Спрашивает зачем. Объясняют: есть, мол, тут один чужеземец, заделавшийся гаучо да желающий выйти в большие начальники. Оталора видит, что это шутка, но ему нравится, что подобная шутка уже возможна. Позже он слышит, что Бандейра поссорился с представителем власти и тот отказался от его услуг. Это нравится Оталоре.
Прибывают ящики с огнестрельным оружием, прибывают серебряный таз с кувшином для туалета женщины, прибывают занавеси из вышитой камки; прибыл однажды утром из-за дальних холмов мрачный всадник с густой бородой и в пончо. Зовут его Ульпиано Суарес, он — капанга, то есть телохранитель Асеведо Бандей- ры. Говорит неохотно, с бразильским акцентом. Оталора не знает, чему отнести его замкнутость — неприязни, презрению или просто невежеству. Но он зато знает — чтобы осуществить замысел, надо заручиться дружбой Суареса.
А потом в жизнь Бенхамина Оталоры входит гнедая лошадь с черным хвостом и черной гривой, приве денная с юга Асеведо Бандейрой. Сбруя украшена серебряными бляшками, а подседельник оторочен тигровым мехом. Эта лихая лошадь — символ могущества хозяина, и потому она стала предметом зависти парня, который возжелал еще — зло, неотступно — женщину с розовой кожей. Женщина, сбруя и лошадь — таковы принадлежности и дополнения человека, с которым он хочет покончить.
Здесь история усложняется и усугубляется. Бандейра обладает дьявольским умением подавлять и сбивать человека с толку, ведя разговор то всерьез, то в шутку. Оталора намерен использовать этот его метод общения с людьми при решении своей трудной задачи. Он намерен мало-помалу вытеснить Асеведо Бандейру. Участвуя в общих опасных делах, он добивается дружбы Суареса. И поверяет ему свой план. Суарес обещает помочь. Многое потом происходит, я знаю лишь кое- какие факты. Оталора не повинуется Бандейре, обходит, извращает и забывает его приказы. Кажется, вся вселенная принимает участие в заговоре и ускоряет развязку. Однажды пополудни в степи близ Такуарембо завязывается перестрелка с людьми из Риу Гранди. Оталора занимает место Бандейры и ведет уругвайцев вместо хозяина. Пуля ему пробивает плечо, но тем вечером Оталора возвращается во “Вздохи” на гнедой лошади хозяина, тем вечером его кровь пачкает тигровый мех, и той ночью он спит с розовокожей женщиной. В других рассказах не совпадает порядок всех этих событий и не указывается, что они случились все в один день.
Бандейра номинально считается предводителем. Он отдает приказы, которые не выполняются. Бенхамин Оталора его не трогает, испытывая к нему одновременно и презрение, и жалость.
Последняя сцена действия происходит во время пирушки в ночь на 1894-й. Этой ночью люди из “Вздохов” пьют будоражащие напитки и едят жареного барана. Ктото старательно и нескончаемо бренчит на гитаре милонгу о главе стола пьяный Оталора, ликуя и радуясь, чувствует себя на седьмом небе; эта головокружительная высь — символ его неодолимого рока. Бандейра угрюмо сидит среди криков, дозволяя литься ночному веселью. Когда колокол пробил двенадцать, он поднимается, словно о чем-то вспомнил. Встает и тихо стучится в дверь к женщине. Она сразу же открывает, словно ждала сигнала. Выходит, полуодета и боса. Проникновенным, елейным голосом патрон ей приказывает:
— Коли вы с портеньо друг друга так любите, награди его поцелуем сейчас же, у всех на виду.
Иначе грозит учинить расправу. Женщина медлит, но два человека подхватывают ее под руки и швыряют к Оталоре. Обливаясь слезами, она целует ему грудь и лицо. Ульпиано Суарес вытаскивает револьвер. Оталора успевает понять перед смертью, что его с самого начала предали, что он был заранее приговорен, что ему разрешили любовь, власть и триумф потому, что уже считали мертвым, потому что для Бандейры он был уже мертв.
Суарес стреляет почти с презрением.
