Мертвые незнакомцы - [37]

– Еще твой отец советовал никогда не пытаться надуть лейтенанта Фахи в покере, но сам все время пытался. Не обижайся, но ты не знал, каким стал твой приятель.

– Утром я провел два часа с мамой Мичума. Она в больнице, ей дают успокоительное.

– Два часа на разговор с его матерью. Еще два часа на телефоне. Добавим время в пути. Сколько дел у тебя на столе? Тебе не приходило в голову, что личный интерес к этой истории затуманивает тебе зрение?

– Наоборот, улучшает.

– Но ты признаешь, что вовлеченность заставляет тебя игнорировать служебные дела?

– Каждое дело, над которым я работаю, заставляет меня игнорировать другие.

– Ну, я бы сказал, мы сегодня достигли значительной степени разногласий, – ворчит Аддоницио. – Не говоря уже о том, – добавляет он, распаляясь, – что девять лет спустя этот твой дружок оказался голубым, а ты не имеешь ни малейшего представления, как он провел эти годы. Вместо того чтобы признать, что он спал с мужиками – между прочим, умер он в одной постели с мужиком, – ты упрямо делаешь вывод, что тот тип не был его любовником. Итак, незнакомец залез в постель к твоему приятелю не ради секса, умышленно надел легковоспламеняющуюся пижаму, а потом просто взял и поднес зажигалку к ортопедическому матрасу. У нас теперь один плюс один равно двенадцати, да? И кстати говоря, при всем должном уважении к твоему другу, он все это время что – просто лежал и напевал? Ты понимаешь, как по-идиотски это звучит?

– Превосходная логика, – отвечает Воорт. – Но во-первых, четверо мертвецов из шести не означает «отсутствие доказательств», во-вторых, тот самый тип, который следил за Мичумом в таверне, умер в одной с ним комнате.

– Любовник следил за ним, чтобы увидеть, с кем он идет в ресторан. Ревность, Воорт, серьезный фактор мотивации.

– Позволь сказать тебе одну вещь. Кем бы ни был этот тип, он не был любовником Мичума. Поэтому, если допустить – просто в качестве предположения… ну, подыграй мне на минутку, – если допустить, что Мичум не был геем и что тот тип следил за ним… Мне это кажется чертовски обоснованным, ведь портье его опознал… В общем, телевизор в номере был включен на полную громкость не просто так, а потому, что перед пожаром Мичума пытали. Они знали, что мы встретились в ресторане. Возможно, они пытались узнать мое имя или что он мне рассказал. Он знал: что-то происходит. А еще, если он не гей, то мы имеем дело с группой, столь преданной своему делу, что один из них по доброй воле погиб, чтобы скрыть их существование. Что еще они скрывают? Что еще они планируют? Что Мичум хотел с моей помощью подтвердить?

– Приятно видеть столь развитое воображение, – кисло замечает Аддоницио, качая львиной головой. – Ты – специалист по сексуальным преступлениям, наверное, лучший из всех, с кем я работал. Но ты не специалист по теориям заговоров и, черт побери, не секретный агент. Знаешь, на кого ты сейчас похож? На моего племянника Гэса. Он живет в Вашингтоне – в цокольном этаже – и все стены обклеил статьями о Джоне Ф. Кеннеди. Воорт, твоя работа – улицы. Почему бы тебе не остаться на них?

– Я должен на это ответить?

– Мне бы хотелось услышать ответ хоть на что-то, – отзывается Аддоницио, встает, подходит к окну и проводит пальцами по густым волосам. – Основная моя проблема в том, что в девяти случаях из десяти ты оказываешься прав. – Аддоницио вздыхает и поворачивается к Воорту: – Лети в Сиэтл. Лети в Чикаго. Лети, черт тебя побери, куда хочешь, но время от времени звони сюда и говори кому-нибудь, что с тобой самим не приключилось несчастного случая. Если кто-то тут крутит, поймай его. Если кто-то преследует ту докторшу, останови его.

– Спасибо.

– Пусть Микки и Хейзел проверят имена из списка Мичума, не привлекая ФБР, Министерство юстиции и кого там еще упоминала доктор. Поработайте с ней еще. И я не шучу: будь начеку. С копами тоже бывают несчастные случаи. Самому не верится, что я вообще слушаю тебя. И все расходы за наш счет.

– Я сам за все заплачу, – говорит Воорт. – Дело будет не дешевое. А управлению деньги нужны больше, чем мне.

– Воорт!

– Что?

– Деньги всем нужны больше, чем тебе.

Глава 9

Каждый год в результате несчастных случаев погибают тысячи американцев. Тонут во время купания. Выбегают на улицу прямо под колеса приближающихся машин. Прибираются в подвалах, стоя босиком в воде, бездумно вставляют лампочку в патрон, и ток бьет в сердце по старой проволоке. Случается передозировка наркотиков. Аллергия на пчел. В человека может случайно ударить молния, на него могут упасть осколки стекла с высотного здания. Люди погибают, когда у автобуса не срабатывают тормоза на крутом склоне. В конце концов, можно укусить сандвич – и кусок ростбифа застрянет в горле.

Самолет отрывается от земли так резко, что в салоне эконом-класса через проход открывается полка для багажа. Оттуда вываливается кожаный «дипломат», чудом не попав в японского бизнесмена, пытающегося сосредоточиться на «Уолл-стрит джорнал».

– Самолет попал в зону турбулентности, – объявляет пилот. – Но через двадцать минут мы уже приземлимся в аэропорту О'Хара.

Воорт откидывается на спинку кресла и старается не думать о несчастных случаях. Гигантский «боинг» авиакомпании «Дельта эйрлайнз» вырывается из облаков, и внизу появляется унылое лоскутное одеяло уменьшающихся полей и разрастающихся пригородов. По иллюминатору барабанит дождь. Под крыльями заложившего вираж самолета появляется озеро Мичиган. Вдали, подобный видению Страны Оз, очерчен силуэт стеклянной башни Сирс-тауэр, современного чуда света со Среднего Запада.