Мертвы давным-давно - [2]

Ну и дела. Кейт осмотрелась среди рваных бумажных свертков, разбросанных по земле – вот и всё, что осталось от припасов, которыми была доверху нагружена её корзина. Она знала, что бабушка сердиться не будет. Но в скором времени её ждёт новый долгий и тяжёлый подъём по Берёзовому Холму. Рана на лодыжке пульсировала в знак протеста.

Она уже готова была свалиться с ног прямо тут, но доносящееся издалека рычание и лай напомнили, что нельзя просто сидеть и ждать возвращения стаи. Каждый шаг отдавался болью, но вой волков подстёгивал её двигаться быстрее. Кейт снова вспомнила о тёплом бабушкином доме. Она знала, что бабуля первым делом сожмёт её в объятиях, а потом займётся раной на ноге.

Когда Кейт, наконец, увидела два миртовых дерева, которые росли на дорожке у домика, ее ноги уже подкашивались. Внезапно, она ощутила, как она устала и как была напугана.

Она на мгновенье почувствовала себя в безопасности, но радость была недолгой. Подойдя поближе, она заметила, что что-то не так. Тяжелая дубовая дверь была распахнута настежь, как разинутый в удивлении рот.

— Бабуля? — неуверенно позвала она. Возможно, бабушка услышала волчий вой и вышла посмотреть в чем дело? Кейт прошла по дорожке, и переступила порог хижины. Внутри оказалось ещё холоднее, чем снаружи на ветру. Масляные лампы едва светили, огонь в очаге догорел, остались лишь тлеющие угольки. Она заглянула в котелок над потухшим очагом и увидела обугленное дно – бульон давно выкипел. На полу валялась деревянная ложка и черепки глиняной миски. Кейт представила, как бабушка, выронив миску из сухощавых рук, размахивала ложкой в жалкой попытке защититься.

Это явно были не волки. Кейт напомнила себе, что звери, с которыми она недавно столкнулась, не оставили бы просто так кипящую на огне еду. Они разодрали бы в клочья шерстяное покрывало с любимого бабулиного кресла и развезли бы грязь по всему дому. Кейт снова вздрогнула. Она почувствовала дрожь, расползающуюся от позвоночника по всему телу.

Холод, пронизывающий её, не имел никакого отношения к погоде. Это было зло.

И Кейт это знала.

Глава 2

- Бабуля? Бабуля!

Кейт металась по комнатушкам. Входная дверь зияла провалом, но окна были заперты наглухо, а подоконники ещё и тщательно подоткнуты фланелью от сквозняков.Следов борьбы, кроме ложки и разбитой миски, Кейт не заметила. Это встревожило её сильнее всего. Если бы на бабулю напали в её собственном доме, она бы не сдалась без крови - своей или непрошеного гостя.

- БАБУЛЯ! - заорала Кейт изо всех сил. Если кто-то или что-то ещё не утащило её бабушку слишком далеко, бабуля услышит, что Кейт уже ищет ее.

Кейт продолжала кричать, осматривая комнаты в поисках чего-то необычного, странного. Она остановилась, как вкопанная, взглянув в дальний угол бабулиной спальни.

Здесь её бабушка любила ткать. Перед несколькими станками стояла скамеечка. Кейт знала, что бабушка в последнее время пробует что-то новое, и работы на четырех станках просто поражали - чем дольше Кейт глядела на гобелены, тем больше они её завораживали. Картины на них были довольно жуткими. Кейт будто стало ещё холоднее, пока она рассматривала их.На каждом из неоконченных гобеленов была изображена темница. Это Кейт поняла по серым кирпичным стенам и высоко расположенным зарешеченным оконцам. В каждое из окон бабуля пустила лучики солнца. Они словно давали хрупкую надежду вопреки мрачному тюремному фону.

Картины были одна мрачнее другой. На первой черноволосая красавица сидела за деревянным столом. На выщербленной столешнице лежало около дюжины яблок. На лице девушки застыл ужас, рука касалась яблока посередине. Она словно пытается понять, не отравлено ли оно.

На следующем гобелене был изображён то ли юноша, то ли девушка, Кейт не могла понять. Хрупкая фигурка была облачена в роскошное платье придворной дамы, но бритая голова будто принадлежала военнопленному. Она (или это был он) в отчаянии сидела на полу, уставившись в окно и держа в руке гребешок.

Следующая картина изображала мальчика и девочку в пустой темнице. Их лица раскраснелись от жара — Кейт заметила вышитые бабулей оранжево-красные языки пламени, лизавшие пол и стены. Дети отчаянно вцепились друг в друга, на лицах читалась невыносимая боль.

Последний гобелен был вышит особенно тщательно. Взглянув на него, Кейт ахнула. Рыжие вьющиеся волосы, огромные зелёные глаза, полные слёз — девушка, стоявшая на коленях посреди сумрачной камеры, была удивительно прекрасна. Ещё удивительней была окружавшая её красота: всё в этой темнице было утыкано гвоздями и иглами, угрожающе поблескивая остриями. Видимо, бабуля использовала серебряные нитки, мерцавшие на тёмном фоне. Мрачная красота всё же красива. Кейт почти слышала шёпот бабули, работающей над гобеленом.

Бабулины работы были, несомненно, талантливы, но Кейт не хотелось долго их рассматривать. Да, картины выполнены мастерски и вдохновенно, но они пугали её. Изображения были вышиты настолько реалистично, что, казалось, бабуля просто открыла окна в настоящие темницы, или страдальцы нашли способ рассказать о своей судьбе её старыми больными руками.