Мертвому — смерть - [19]

— Здравствуйте, Данилочка Сергеевич! Зачем вы к нам? Неужели какая-то проблема? Чем я могу вам помочь?

— Да вот… — пока он подбирал нужные слова, Леночка оббежала его со всех сторон и теперь подталкивала в соседний, перевязочный кабинет, в центре которого стоял высокий стол, похожий на те, что ставят в операционных.

Даже не вслушиваясь в ее слова, Данила расстегнул рубашку, показывая фельдшеру свою рану.

— Ой-ой-ой, какая беда! Надо срочненько позвонить Федорусику Ивановичу…

Горецкий уже стал жалеть, что пришел в медпункт, болтливая Леночка совсем не производила впечатления надежного человека, ответственно относящегося к понятию «врачебная тайна». К тому же Фрэнку вон позвонила. Конечно, против него лично Данила ничего не имел, но сомнительно, что патологоанатом разбирался в лечении ран. А может, он просто паникует и ищет любой предлог сбежать из кабинета?

— … какая неприятненькая неприятность, но вы не расстраивайтесь, наш Федорусик Иванович операции проводить может, не то что маленькую раночку зашить, — Данила уже плохо различал произносимые ей слова, постепенно они сливались для него в один сплошной поток шума.

— … сейчас я вам малюсенький укольчик поставлю, только чтобы больненько не было, пока Федорусик Иванович шить будет, вытольконебойтесьпоможемвамнепременно… неприятность… чутьчутьпотерпеть… всебудетзамечательно… шрамиктолькокрошечный… вы…

На Данилу навалилось странное чувство, будто бы он долго ходил по холоду, вымерз, а после этого зашел в тепло, лег под толстый, пушистый плед и кто-то принес ему чай с вареньем. Непременно малиновым. За окном шумел дождь, но дома было уютно и спокойно, а рядом был кто-то, кто гладил по голове и читал сказку. Данила словно бы ненадолго перенесся в детство и съездил к бабушке в деревню. К настоящей, любящей и заботливой бабушке, которой у него никогда не было…

Очнулся он быстро, бодрым и отдохнувшим, будто бы действительно проспал несколько часов. Но большие часы на стене говорили об обратном, спал он не больше получаса. Сейчас Леночка и Фрэнк сидели за столом в ее кабинете и пили чай, Данила видел их через открытую дверь. Сам же он лежал на кушетке, плечо не болело, только ныло немного. Кто бы мог подумать, что его проблему можно решить так быстро?

— Он мне такой: «красавица, а можно твой номер телефона?», я ему отвечаю: «А ничего, что я с малышом?» и киваю на коляску, он такой сразу же, ничего, детей он любит. И тут, как назло, выбегает из магазина Танька, и орет: «Мама! Надень Катюше кепочку! Я тебя две минуты попросила за внучкой присмотреть, а ты парням глазки строишь!» Ну не дочь, а кайфолом. Парень глаза вытаращил, они у него прям как у рака из орбит вылезли! Ну что за дети, а? Я, по их мнению, должна на голову платочек повязать и целыми днями внуков нянчить и пирожки печь! В турпоход не ходи, юбки короткие не носи, в компьютере не сиди, на стриппластику тоже нельзя! И на все один ответ: «Мама! Что ты творишь? У тебя уже двое внуков есть!».

— Да ладно тебе! Ты, Леночка, у нас еще ого-го! — усмехнулся Фрэнк, — вот если бы не твой Петрович, увел бы тебя!

— Ой, ну что вы говорите! — отмахнулась от него Леночка, — найдете себе еще женщину по возрасту, зачем вам такому молодому баба Лена?

Данила за время их разговора успел встать с кушетки и подойти поближе к медикам. Безжалостное солнце в этот момент высветило Леночку с правой стороны, и Данила впервые смог по-настоящему приглядеться к ее внешности. На ярком свету были заметны тонкие морщинки, расплывающиеся вокруг глаз, немного дряблая кожа на шее и кисти рук, совсем не подходившие юной девушке. Почему он раньше всего этого не замечал? Наверное, не считал нужным приглядываться, полностью замороченный созданным ей образом молоденькой болтушки.

— О! — радостно улыбнулась ему Леночка — Вы уже проснулись? Как ваше плечо? Меньше болит? Говорила же, что мы быстренько поможем!

— Да, спасибо вам огромное! — Данила совершенно искренне улыбнулся ей в ответ. — Елена Витальевна, а…

— Ой-ой-ой, как ножом по сердцу, сразу хочется взять спицы и связать вам шарфик! Данилочка Сергеевич, зовите меня лучше Леночкой!

— Хорошо, Леночка, как вам удается проделывать эти фокусы?

— Это просто разновидность цыганского гипноза, только я не ценности вымогаю, а стараюсь больным помочь! И послушайте совет старой мудрой женщины, осторожнее с берсерками! Они крутые бойцы, но постепенно они привыкают к своему безумию, как к наркотику, и начинают его искать специально. И это полный ужас! Простите, не хочу в вашу жизнь лезть, но был у меня печальный опыт. Я лет в семнадцать на Рубеже с одним парнем познакомилась, тоже из этих, любителей грызть врагов. Вначале все было отлично, в постели он был высший класс, но только ему слово против, молотил меня смертным боем! Потом извинялся, конечно. Потом бил. Я от него через три месяца сбежала, перевелась в контору, встретила Петровича, нарожала бессовестных детей, которые теперь при каждом случае воспитывают мать. И знаете, ничуть обо всем этом не жалею. Пускай страстей меньше, но и здоровье целее.

Данила кивнул ей. Он не хотел задумываться над словами Леночки. В конце концов, он же не хрупкая девушка, чтобы позволить себя колотить, да и не думал он, что такое еще раз повторится. Он любил Олю и не хотел расставаться с ней. Из любой ситуации можно найти выход, если постараться.