Мертвее не бывает - [2]

Я ускоряю шаг и вхожу в неосвещенный проулок. Слева от меня заброшенное здание с игральной площадкой, в котором когда-то располагалось общество пуэрториканцев, а еще раньше — школа.

Продолжаю идти на запах. Он ведет меня по ступеням через небольшой дворик к разукрашенным граффити дверям. Вот уже несколько лет их сковывала внушительного вида цепь и такой же крупный замок, однако сегодня цепь свободно свисает с распиленного массивного замка производства «Мастер лок». Похоже, эти трое все заранее спланировали, и заброшенное здание должно послужить им прикрытием. Видать, не такие уж и недалекие они, я их недооценил.

Легонько толкаю дверь и заглядываю внутрь. Просторный холл протяженностью где-то ярдов в двенадцать в конце сменяется развилкой направо и налево. Почти непроглядная темень. То, что нужно. Я ничего не имею против темноты. Темнота — это хорошо. Я осторожно проскальзываю в дверь и затворяю ее за собой. Глубоко вдыхаю. Они здесь. Все. Такая вонь, будто они тут уже несколько дней торчат. Слышится крик. Теперь я точно знаю, куда идти. Сначала к развилке, затем направо по коридору прямо к распахнутой двери одного из классов. Один из подростков прижат лицом вниз к полу девицей, упирающейся своими коленями прямо ему в спину. Она уже всадила нож в основание шеи и перерезала ему горло, а теперь пыталась пробить череп. Двое ее компаньонов стоят рядом, ожидая, что вот-вот череп расколется, и оттуда брызнет кровь.

Другой подросток в ужасе забился в угол, утопая в луже собственной мочи. Его глаза навыкате бешено снуют из стороны в сторону, и он издает такой противный, высокий писк, как бывает, когда люди до смерти испуганы и в самом деле могут от этого умереть. От одного страха. Ненавижу этот писк.

Внезапно раздался хруст. Девице все же удалось пробить ножом череп. Она собралась, поудобней ухватилась за рукоятку ножа и начала им проворно работать, раскрыв две половинки черепа подростка, словно разломив пополам начавший гнить плод какого-то огромного фрукта. Гигантского граната, например. Увидев, что девица зачерпнула рукой мозги, двое модников подходят ближе. Опускаются к бездыханному телу. Все трое начинают жадно есть. Жаль. Я опоздал. Мальчишку уже не спасти. Подросток в углу заливается еще более высоким воем. Пришло мое время.

В три бесшумных шага я достигаю одного из пожирателей мозгов. Правую руку закидываю ему на плечо и ладонью хватаю его лицо. Левая ладонь ложится ему на затылок. Резкий поворот по часовой стрелке — и слышен хруст позвоночника. Этот готов. Прежде чем он упадет на пол, я хватаю за волосы второго. Тут, вижу, поднимается девица, с нежеланием отрываясь от мозгов мертвого подростка, и, выставив нож, надвигается на меня. Я резко заезжаю кулаком в горло второго пожирателя, и тот, обмякнув, валится на пол. Девица замахивается своим орудием, и в ту же секунду я чувствую, как острие ножа рассекает мне лоб. Кровь начинает медленно стекать прямо на глаза. Похоже, до того, как ее заразили, она неплохо владела ножом, да и сейчас не растеряла мастерства. Девица отступает назад, выжидая, пока придет в чувство ее приятель, чтобы они вместе могли на меня напасть. Вглядываюсь и вижу невидящий взгляд ее глаз. Да, видать, от самой девицы в этом монстре мало что осталось. Однако же этого хватило, чтобы, не вызывая подозрений, заказать пиццу, выследить жертву, разрубить замок. И все же это было просто лицо с глазами, устремленными куда-то вдаль. Никакой эмоции, никакой угрозы. Я шагаю к ней, она замахивается, но мне удается схватить ладонью лезвие ее ножа. Девица тупо переводит взгляд с ножа на меня, с меня на нож. А кровь из моих пальцев обильно стекает на пол. На долю секунды глаза вспыхивают, словно кто-то отдал ей приказ: опасность, надо убираться. Я выбиваю нож, он взмывает в воздух, и мне удается поймать его за рукоятку. Девица бросается бежать, но я хватаю ее за полу кожаного плаща и вонзаю нож в основание черепа. Костный мозг рассечен надвое. Она валится на землю, а нож торчит из шеи. Тут, как по сценарию, поднимается ее приятель. Точным ударом ноги я отправляю его на место. Наступаю ботинком на горло и кручу им вправо-влево, пока не раздается убедительный хруст шейных позвонков…

Встав на колени, вытираю руки о его же рубашку. Мои ссадины на руках, как и рана на лбу, уже затянулись, кровь перестала течь. Я исследую тела убитых монстров. У одного парня не хватает пары зубов, а десны в нескольких местах словно выкорчеваны щипцами. Похоже, он буквально жевал чей-то череп. Скорее всего, это был череп одного придурка-клоуна, на которого я наткнулся несколько дней назад. У него на голове имелись характерные следы от зубов, это-то и натолкнуло меня на мысль о всей этой заварушке с пожирателями мозгов. Но, как бы там ни было, зубы этого парня уж точно не то, что меня здесь интересует.

У обоих мужских особей этих монстров маленькие, еле заметные укусы сзади на шее. Форма укусов и размер клыков заставляют меня проверить зубы девицы. Так оно и есть. Совпадение почти полное. Значит, она укусила и заразила этих двоих. Да, так иногда случается. Как правило, сразу после укуса бактерии принимаются за мозг новой жертвы, буквально сжирают его, и в итоге существование человека, если его так можно назвать, управляется одним лишь простым импульсом — голодом. Однако бывает и так, что зараженные успевают заразить еще кого-то, прежде чем бактерии окончательно сожрут их мозг. Они лишь кусают очередную жертву, но не съедают ее. Надеюсь, я понятно изъясняюсь. Почему же так происходит, не знает никто. Какой-нибудь нытик может предположить, что им попросту одиноко. Однако все это чушь собачья. Всем руководят бактерии. Какое тут одиночество! Они постепенно распространяются по всему организму зараженного. Так что это чертов Дарвин причина всему!