Мертвецы сходят на берег - [25]

— Двадцать один. Между прочим, она умница и очень интеллигентный человек. И давно нашла бы нормальную работу, если бы не ее родственнички…

— «Каждый гражданин, достигший восемнадцатилетнего возраста, имеет право самостоятельно принимать решение о начале трудовой деятельности», — не без удовольствия процитировал я. — «Норвежское право», параграф пятнадцатый, комментарий Рагнара Кнопа.

— Ну и что? Они ей все уши прожужжали про чувство долга перед родными, да про то, какие они все больные и немощные. Она по характеру мягкий, уступчивый человек, вот и жила как девочка на побегушках… И тут появляется Пале. Он ее увидел в продуктовой лавочке. Прошлой весной, в апреле. Поговорил с ней… и произвел на нее колоссальное впечатление. Она вообще очень впечатлительна. И чрезвычайно доверчива… И вот, он предлагает ей место — домоправительницы в его скромном холостом хозяйстве. И она соглашается… Конечно, это был шанс встать на собственные ноги. Он побеседовал с ее родственниками, уломал их кажется, они клюнули на деньги. Короче, он вырвал ее из этой семьи. Она переехала на Хайландет. И вот, не прошло и месяца, как они уже женаты… Как видно, американский напор и американские темпы не чужды даже теологам.

Закончив рассказ, Карстен выпил свой бокал.

— Но видно же невооруженным глазом: этот Пале ее угнетает не меньше тех, прежних! — Моника высказала мои собственные мысли. — Она мне глубоко симпатична, но эта пара производит, по меньшей мере, странное впечатление. Она целиком и полностью от него зависит. Больше того, она явно под его влиянием. Когда-нибудь она очень пожалеет об этом замужестве… Мне, во всяком случае, этот Пале совсем не понравился. В нем есть что-то фальшивое, противоестественное — и потом, эти его отвратительные рассказы про сатанизм и черную мессу! Не говоря уже о наружности.

— А что? — с любопытством спросила Эбба.

— Старый сластолюбец! Представь себе карикатуру на развратного средневекового монаха…

Так мы болтали не более четверти часа, когда раздался стук в дверь. Йерн пошел открывать и через мгновенье возвратился в сопровождении Лиззи.

— Ты легка на помине, Лиззи! Мы как раз говорили о тебе и твоем муже… Садись, выпей с нами портвейна — это хорошо для астрального тела. Нет, пардон, я забыл вас представить: Лиззи Пале — Капеллен-Йенсен, Эбба и Танкред, супруги…

Пока Карстен подал еще бутылку, я отметил, что Лиззи беспокойна и возбуждена. В ее глазах появилось загнанное выражение, как у зверька, оказавшегося в ловушке. Карстен опекал ее по-отечески, усадил с собой рядом на софу и протянул наполненный до краев бокал.

— Ты устала, малышка? Или что-то случилось? Лиззи послушно выпила вина. Щеки ее быстро порозовели, в глазах появился блеск.

— Этот Рейн опять явился к моему мужу. Нет, это свыше моих сил! От него тянет холодом, вы представляете? Весь дом становится ледяным и пахнет сыростью… Нет, я не знаю, как объяснить! Я бы никогда не отважилась пожать ему руку! Мне кажется, он весь мокрый и скользкий, как рыбья чешуя… Я скорей убежала, как только он пришел.

Мне очень стыдно, но я ничего не могу с собой сделать… Это смешно, я понимаю… Но я ничего… Может, я сумасшедшая, Карстен? Объясни мне… Ты всегда так хорошо говоришь… Извините меня, я всегда бегу к Карстену, он так добр, он так хорошо на меня действует…

— Что вы говорите? Неужели наш друг Карстен может действовать на людей успокаивающе? — спокойная улыбка Танкреда разрядила наше замешательство. — Вот тебе, Эбба, какие на свете случаются чудеса. А я-то считал, что это вранье, будто есть люди, которые прекрасно себя чувствуют и могут уснуть в комнате ужасов у мадам Тюссо.

— Так этот Рейн не прекратил своих посещений? — спросил я. — Видно, он знает слишком уж много старых легенд. Будем надеяться, что он скоро выдохнется!

— Я не имею понятия, о чем они говорят между собой, — снова заговорила Лиззи, но теперь чуть спокойнее. — Я никогда не слушаю, и потом, они ведь закрывают дверь. Они там сидят очень подолгу. А вы знаете, я ведь ни разу не слышала чтобы он что-то сказал! Пока я не уйду из комнаты, он вообще не раскрывает рта. Ах, нет, однажды я все-таки слышала его голос — через стену… В самый первый раз, когда он к нам явился…

— А что он сказал? — спросили одновременно мы с Моникой.

— Какой-то пустяк… Но я почему-то ужасно перепугалась! Он сказал… Я услышала только обрывок фразы: «СОЙТИ НА БЕРЕГ»… У него такой хриплый, пришептывающий голос. Мне почему-то стало так плохо, так тяжело, что я ушла из столовой, заперлась у себя в комнате и легла. Я решила, что я заболела. Представляете, такая глупость! И вот он приходит — два раза в педелю, — и каждый раз, каждый раз мне так плохо…

— Лиззи, скажи нам, а как у тебя сейчас с мужем? — ласково спросил Йерн, обняв ее за плечи. — Между вами все хорошо?

— Все хорошо, все просто прекрасно! — сказала она и выпрямилась, теперь она говорила, как примерная ученица. — Благодаря моему мужу, благодаря его помощи я стала самостоятельным человеком. Я… Но мне кажется, он от меня что-то скрывает. Это трудно объяснить, наверное, он считает, что я еще слишком молода, чтобы понять его мысли… Но мне неприятно знать, что он мне не доверяет. Он что-то от меня прячет…