Мертвец - [2]
В какой-то момент их реалистичность резко подскочила. Я уже не мог с уверенностью считать их простыми галлюцинациями.
Ну а как, по-вашему, назвать сны, в которых к тебе (самому натуральному натуралу!) приближается незнакомый мужик с явным намерением поставить засос? Или до сих пор наводящая на меня страх сцена в номере какого-то отеля? Хорошо хоть все эти кошмары неизменно заканчивались до того, как главные действующие лица, переходили непосредственно к "делу".
Странным в этих кошмарах было то, что я не мог разглядеть ни лицо этого человека, ни окружающее пространство. Да что там окружающий мир! Всё что хоть как-нибудь могло бы прояснить ситуацию, было погружено в неестественно густой туман. Нет, честно говоря, мне сполна хватало и того, что оставалось достаточно чётким, чтобы испытать панический ужас за свою натуральность и обзавестись парочкой седых волос (ладно-ладно, я бессовестно лгу, но ещё бы чуть-чуть и это стало чистой правдой).
Я задавался впоросом, за что мне это?! Мне, здоровому восемнадцатилетнему парню, постоянно снится какой-то мужик, с какими-то явно нехорошими намерениями! Находясь внутри кошмара, я мог быть лишь наблюдателем, вынужденным переживать чужие чувства и впечатления. Кстати, именно из-за них, проклятые видения заканчивались раньше, чем мне в голову начинала приходить мысль об особо зверском самоубийстве.
Дело в том, что непосредственно, перед тем как доходило до "дела", всё затапливало таким диким и необузданным потоком чужой радости, что моё сознание попросту выбрасывалось из мира грёз.
И как будто это было всё! Нет, моё дурное подсознание приготовило ещё одно испытание для моей и так уже не слишком устойчивой психики. На этот раз ради разнообразия, глюки стали происходили наяву. Порой, оставаясь наедине с самим собой, я начинал слышать странные, еле слышные голоса. Они шептали, молили, даже пытались убеждать меня в чём-то, но я всё-равно никак не мог понять: чего же они от меня хотят?
Слова, казалось бы, достаточной громкости, для того чтобы быть услышанными попросту проходили мимо моего сознания, тем самым ещё сильнее накаляя и так неутешительную ситуацию с моей не спеша утекающей "крышей".
Слава богу, в один прекрасный момент голоса пропали настолько же неожиданно, как и появились, да и сны о чужой жизни тоже перестали меня беспокоить. Неудивительно, что я обрадовался. Рано.
Взамен привычных воспоминаний в мой сон пришли истинные кошмары, какими они и должны быть. В них были боль, отчаяние и снова боль. И опять же всё это переживал не я, а кто-то иной, что впрочем, абсолютно не мешало мне всё это чувствовать в полном размере.
Эти кошмары заменили привычные сны-воспоминания навсегда. Теперь каждый раз я пробуждался в холодном поту, из-за ужасной раздирающей тело боли. Боли и всепоглощающего холода.
Понятное дело, что такой расклад не прибавлял мне оптимизма. Каждый раз, пробуждаясь после очередного кошмара, я тратил не менее получаса на успокоение нервов. И только потом вставал и щёл умываться.
Я чувствовал, что ещё чуть-чуть, и мой разум не выдержит. Я просто сойду с ума. Депрессия и постоянное раздражение стали главенствовать в моём сознании. Я стал куда более замкнут и нелюдим, нежели прежде. Пропускать занятия в колледже для меня стало привычным. Даже просто выйти на улицу, уже не возникало желания.
Кстати, кошмары посещали меня не каждый день. Это делало их ещё ужаснее. Страх, заснув оказаться во тьме, вновь и вновь переживая сильнейшую боль, сделал своё дело: бессонница стала моей частой подругой. Иногда у меня возникали фантомные боли при случайном прикосновении к металлу.
Родители не понимали перемен произошедших со мной, да и никто из окружающих тоже. Ну, а я старался делать так, чтобы они ничего не понимали и дальше. Не делился личными проблемами раньше, не буду и сейчас этого делать.
Ранее мной владели опасения насчёт похода на прием к психологам и психотерапевтам ещё в те времена, когда меня беспокоили сны-воспоминания, теперь же, я и вовсе забыл про эту идею. Провести всю жизнь в психушке мне совсем не улыбалось.
Я не пренебрегал любыми методами, чтобы сны после того, как моё тело рухнет на кровать, приходили как можно реже: пил снотворное, бегал до изнеможения, просиживал за книгами и компьютерными играми днями, в общем, делал всё, что было в моих силах. Не сказать, что результатов не было совсем... просто они были не такими впечатляющими, как я рассчитывал.
Тем не менее, время продолжало свой неумолимый бег и я продолжал жить. Кошмары всё также неумолимо терзали мой разум.
С трудом удалось, закончить колледж и не стать из-за постоянного напряжения и недосыпа похожим на привидение. Кое-как наладил отношения с родителями и знакомыми. В общем более-менее освоился. Цель у меня для этого имелась.
Я собирался, не много ни мало поступать в университет. К сожалению, неожиданно завертевшиеся события неумолимо понесли меня вперёд.
Как-то, я ехал в универ, на летние курсы для поступающих, потому, как не был уверен, что с таким психологическим здоровьем смогу сам сдать вступительные экзамены.
Продолжение приключений, ну или злоключений Андрея. К чему приведёт встреча попаданца-нелегала и избранного-профессионала? .
Аннотация: Жизнь подкинула Андрею очередной ворох неприятностей. Сможет ли он преодолеть все трудности? Станет ли он героем своей истории или так и останется безликим статистом чужой? И что в конце концов значит быть Героем? Третья книга. Работа над серией завершена.
Волею судьбы Раснодри Солдроу вынужден примерить на себя личину танга, древнего борца с монстрами, презираемого всеми. Он вынужден самостоятельно постигать мастерство своего нового ремесла, ибо тангов уже давно никто не видел. И хоть в их отсутствие все научились бороться с монстрами подручными средствами, необходимости в тангах никто не отменял. Цепь случайностей проводит Раснодри сквозь опасные приключения, заставляет добыть древний магический артефакт, убить могущественного монстра, побывать в потустороннем мире и защитить столицу Давурской Империи от армии оживших мертвецов.
На что способен простой парень с Земли, оказавшись в другом мире, погрязшем в древней, кажущейся нескончаемой войне? Отважится ли он на борьбу ради спасения мироздания или отступит, понимая, что мал и ничтожен в этом огромном мире?
Двенадцать принцесс страдают от таинственного — и абсолютно глупого — проклятия. Любой, кто положит ему конец, получит награду. Ревека — умная, но недостаточно почтительная ученица знахаря, тоже хочет получить вознаграждение. Но её расследования раскрывают глубинные тайны и ставят девочку перед непростым выбором: сможет ли она разрушить заклятие, если опасности подвергается её собственная душа?
Фрэнк сын богатого торговца. Он рожден в мире, который не знает пороха и еще помнит отголоски древней магии. Давно отгремели великие войны, и теперь такие разные разумные расы пытаются жить в мире. Ему унаследовавшему огромное состояние, нет нужды бороться за хлеб, и даже свое место под солнцем. Он молод, многое знает и трезво смотрит на мир. Он уже не верит в чудеса, а старые мудрые маги кажутся ему лишь очередной уловкой власти. Только логика, причинно следственные связи, прибыли и выгода правят миром и стоят выше и холодной гордости эльфов, и доблести рыцарей, и веры кардиналов.
После череды загадочных событий четырнадцатилетний Глеб попадает во Внутренний мир — место, где до сих пор существует магия, а наделенные сверхчеловеческой силой рыцари бороздят просторы королевств. Появление гостя не проходит незамеченным: мальчика принимают за посредника — легендарного посланника, отвечающего за связь между мирами. Со времен последнего посредника минуло более тысячи лет, и Глеб — первый человек, которому удалось попасть во Внутренний мир. И все бы ничего, вот только по преданию, посредник еще и наделен огромной магической силой… Так ли прост главный герой? Проснутся ли в подростке приписываемые ему магические навыки, и что он будет делать, когда окажется втянут в придворные и межгосударственные разборки? В любом случае, нужно торопиться — враги не сидят на месте, а между королевствами бушует беспощадная война, грозящая уничтожить все сущее, и лишь авторитету посредника и его силе по плечу остановить неумолимо надвигающуюся катастрофу.