Мертвая зона. Города-призраки: записки Сталкера - [2]

– Ладно, – сказал Витька, наконец усевшись рядом со мной в кресло, – прилетим, там все и увидим. Сами поглядим, какая она – Чернобыльская зона.

Хроника Чернобыля

25 апреля 1986 года, на Чернобыльской АЭС готовились к остановке четвертого энергоблока на планово-предупредительный ремонт.

Во время остановки блока по утвержденной главным инженером Н. М. Фоминым программе предполагалось провести испытания с отключенными защитами реактора в режиме полного обесточивания оборудования АЭС. Проведение подобного опыта в последние годы предлагалось многим атомным электростанциям, но все отказывались – слишком рискованно. А руководство Чернобыльской АЭС согласилось.

Как правило, программы таких работ готовят заранее, согласовывают с главным конструктором реактора, генеральным проектировщиком электростанции, Госатомэнергонадзором. Кроме того, такие испытания разрешается проводить только после глушения реактора. Реактор перед этим должен находиться в стабильном, управляемом режиме, имея регламентный запас реактивности.

Программа испытаний, утвержденная главным инженером Чернобыльской АЭС Н. М. Фоминым, не соответствовала предъявляемым к такого рода испытаниям требованиям.

За 2 недели до эксперимента на панели блочного щита управления четвертого энергоблока была врезана кнопка МПА – максимальной проектной аварии. Но врезана она была так, что сигнал этой кнопки был чисто имитационный. При срабатывании аварийной защиты (АЗ) все поглощающие стержни реактора падают вниз, врубается охлаждающая вода, включаются аварийные насосы и разворачиваются дизель-генераторы надежного электропитания. Включаются также и другие средства защиты реактора, которых даже в самой критической ситуации, как правило, бывает достаточно, чтобы избежать серьезной аварии. Все эти «защиты» и должны были быть выведены на кнопку МПА. Но кнопка эта на ЧАЭС была обыкновенной фальшивкой.

Это значит, что еще за 2 недели до аварии был нарушен главный закон атомной энергетики – обеспечение безопасности работы реактора. Но ни одного из руководителей станции это почему-то не обеспокоило…

День первый

От Петербурга (тогда еще Ленинграда) до Киева лететь недолго, меньше двух часов. Очень скоро наш самолет приземлился в аэропорту Борисполя. Прямо к трапу подали автобус, и мы, на какой-то безумной скорости проскочив Киев, вылетели на трассу, ведущую к Чернобылю. Апрель, как и год назад, стоял на удивление жаркий, вовсю цвели сады вдоль дороги. Прекрасная земля лежала вокруг – теплая, ласковая, уже совсем летняя. Вот только машин на дороге было мало: за час быстрой езды мы встретили лишь два газика. Недалеко от Дидяток – первого КПП на пути к станции – автобус тормознул у обочины. Открылись двери, в салон легко вскочил мужчина лет сорока – невысокий, смуглый, кареглазый. Пожал руку шоферу, обернулся к салону:

– Кто тут журналисты? Покажитесь!

Мы с Витькой послушно подняли руки, как в школе.

– Меня зовут Володя Шинкаренко, – представился новый спутник. – Я, можно сказать, абориген, из Припяти после аварии не уезжал. Вы едете в город по моему приглашению, с вашим начальством мы все обговорили. Теперь так: вы, наверное, в курсе, что журналистам без специального разрешения въезд в Зону запрещен?

– Знаем! – дружно кивнули мы.

– Чудненько, – улыбнулся Шинкаренко. – Значится, сделаем так: сейчас вы ляжете на пол возле задних сидений, а мы с ребятами забросаем вас тюками с одеждой, которые автобус везет вахтовикам; тюки лежат в багажнике. Спросят на КПП, скажем: заело в багажнике дверь, вот и везем весь груз в салоне. Ребята с нами едут умные, никому не расскажут, правда? – он, посмеиваясь, осмотрел сидящих в автобусе.

– Пра-а-авда! – охотно откликнулись наши попутчики.

– Мы не болтливые! – добавил молодой паренек на переднем сиденье.

– И вообще нас это не касается! – поддержал его мужчина в костюме и с дипломатом на коленях. – Мы по своим делам едем, а вы – по своим.

– Вот и правильно, – мигом посерьезнев, похвалил их Шинкаренко. – Так и дальше мыслите, в том же ключе. Помните: Зона болтливых не любит. Здесь болтливый человек запросто пропасть может насовсем. Был и – нету. А где искать? Зона большая…

На секунду в салоне автобуса наступила тишина. Было как-то очень понятно, что наш новый знакомый уже не шутит. Мгновенье назад веселые глаза его вдруг стали холодными, а белозубая обаятельная улыбка исчезла, будто ее и не было вовсе.

– Ну, чего все загрустили? – снова заулыбался Шинкаренко. – Ехать надо! Вы, – он кивнул нам с Витькой, – устраивайтесь поудобнее на полу, а вы, ребята, кто-нибудь, помогите перетащить тюки из багажника!

Через пятнадцать минут мы смирно лежали на жестком, грязном полу автобуса, а сверху на нас были аккуратненько сложены тяжелые тюки. Правда, надо отдать должное Шинкаренко, он заботливо оставил нам несколько отверстий в «тюковой» пирамиде – чтобы можно было дышать.

Как и о чем шли переговоры на КПП Дитятки, мы не слышали и не видели. Вероятно, все образовалось наилучшим образом, потому что автобус наш очень быстро снова тронулся в путь. Ребята во главе с Шинкаренко бодро скинули с нас маскировочный груз.