Мертвая зона - [3]
— Правильно понял, — подтвердил Сергеев.
«Если уж Колька Рындин уяснил, что с немцами ссориться нельзя, дальше ехать некуда». Вести с Запада все тревожнее: офицеры-пограничники, приезжающие в отпуск, рассказывают, что немцы регулярно, как на работу, летают на нашу территорию, ведут детальную разведку. По ночам доносится гул множества моторов, лязг гусениц…
Сергееву был известен приказ: «Не поддаваться на провокации». Какие там, к черту, «провокации», когда фашисты в открытую ведут подготовку к войне! Они уже сейчас стянули к границе страшную силу. Да и границы, как ей положено быть, собственно, нет: старую демонтировали, новую еще не оборудовали, хоть и гонят строительство полным ходом.
— Да, Коля, — вздохнув, сказал Сергеев. — Живем в трудное время. Неизвестно еще как все обернется… В общем, с международными делами есть кому, кроме нас, разбираться, давай про наши с тобой потолкуем… С барыгой Саломахой давно виделись?
Николай мгновенно замкнулся. Перед Сергеевым был прежний Колька, непроницаемый, настороженный.
— Не знаю такого…
— Кузьму Саломаху не знаешь? А он тебя хорошо знает. Его даже пацаны знают. Да и взяли по пустяковому делу: научил ребят из школьной раздевалки пальто таскать.
— Может, кто-то кого-то и учил, — ответил Николай, — а только я никакого Саломаху не знаю.
— На тебя-то твой дядя Володя навел.
— Дядя Володя не наведет.
— Ну вот, а говоришь, Саломаху не знаешь! Он и есть дядя Володя. Судимостей у него на четверть века, не брезгует вербовкой мальчишек, скупкой краденого…
Колька замолчал, сообразив, что сболтнул лишнее.
— Ладно, — сказал Сергеев, — может, это к твоему делу и не относится.
— Глеб Андреевич, — спросил Николай, — а меня что, опять в зону?.. Без свободы жить не могу, особенно теперь.
— А что ж такое случилось именно теперь?
— Человека встретил…
— Ну так береги, если встретил.
— Я берег, да оно вон как получилось… Уехать бы с ней, где нас никто не знает, начать бы жить по-новому…
— Ехать-то, брат, придется в другую сторону… Ладно. На сегодня хватит. Вот здесь, если согласен, подпиши. Когда надо будет, вызову.
Уже наступало время, на которое Сергеев назначил встречу с Машей Гринько.
Николай вышел.
Сергеев с минуту стоял перед окном, глядя на раскаленную от зноя улицу. Допускал ли он мысль, что может начаться война? И да и нет. Хотелось верить, что Гитлер побоится мощи огромной страны, но где-то подспудно оставалась тревога: слишком неблагополучно было в пограничной зоне…
Набрав номер дежурного по управлению, спросил:
— Гринько пришла?
— Здесь.
— Направь ее ко мне.
В кабинет к Сергееву вошла темноволосая девушка с очень бледным лицом, покрасневшими веками. В руках — туго набитая дамская сумочка.
«Плакала… Напугана…» — глянув на Гринько, подумал Сергеев.
— Садитесь, — предложил он, — и успокойтесь. Я думаю, вы догадываетесь, зачем вас пригласили?
— Да. То есть не совсем, — ответила Маша. — Вот… Она раскрыла сумочку и вытащила сверток в газете.
— Что это?
— Деньги… Я как увидела их, сразу решила идти в милицию. А тут ваша повестка. Ну я и поняла: все сходится. С того и началось… А казался таким самостоятельным…
— Вы о Николае Рындине? — уточнил Сергеев.
Маша кивнула, достала из сумочки платок, вытерла глаза, высморкалась, стала отрешенно смотреть в сторону, с тоскливым чувством ожидая вопросов.
— И сколько здесь денег?
— Я не считала, наверно, много… Развернула, увидела связанные пачки сотенных, тут же в бумагу завернула и вам принесла. Там они еще в тряпку завязаны. Может, на них отпечатки пальцев какие?
— Это уж точно. На деньгах какие-нибудь отпечатки пальцев обязательно будут, — сказал Сергеев.
Сняв трубку, снова позвонил дежурному:
— Алексей Иванович, организуй мне понятых, попроси зайти начфина… Да… Есть поступление… Где вы их нашли? — спросил он у Маши.
— Сама бы я не нашла. Он их спрятал в радиоприемнике, потом позвонил.
— Там вроде бы и прятать негде?
— Приемник большой, в деревянном корпусе. Отец, когда уходил в плавание, подарил… Николай втиснул деньги в железную коробку, привинтил внутри к стенке ящика, вроде электроприбор какой, еще и провода подвел. Звонит мне позавчера и говорит: «То, что найдешь в приемнике, сохрани, иначе ни мне, ни тебе не жить!»
— Веселый разговор, — не сразу отозвался Сергеев. А про себя подумал: «Если не мое, то чье? Да и правду ли он ей сказал?»
Пересчет купюр в присутствии понятых много времени не занял. Расписавшись в акте, где значилась кругленькая сумма в двадцать семь тысяч рублей, и передав сверток с деньгами на экспертизу, Сергеев проводил начфина с понятыми до двери, вернулся к Маше Гринько.
— А теперь расскажите, что знаете о Рындине? Это поможет не только нам, но и ему.
— Я с первого вечера не знала, как относиться к Николаю, — неуверенно начала Маша. — Когда познакомились, думала, не парень — настоящий герой… Шла как-то вечером одна из кино, пристали двое, такие вежливые нахалы. «Девушка, — говорят, — вам жмут туфли, вы их снимите, а то мы поможем». Села я на тротуар, реву, туфли снимаю, боюсь, как бы еще него хуже не получилось… Тут он и появился. Подходит и спрашивает: «Почему дева плачет?» Один из грабителей отвечает: «Вали отсюда, пока не схлопотал». Николай развернулся, смотрю: оба корчатся на земле, вскочили и с ножами к нему. Испугалась я страшно: «Сейчас зарежут». А он им командует: «Разойдемся». Только и сказали: «Ты?..» И нет их, исчезли… Очень все это показалось мне подозрительным…
«Кара-Курт» — «Чёрная смерть» — самый ядовитый паук Средней Азии. Так в годы Великой Отечественной войны называли в наших южных республиках фашистскую свастику.Гитлеровская агентура проделала гигантскую работу в Иране с целью, подготовив фашистский переворот, нанести Советскому Союзу смертельный удар с юга.Советское правительство вынуждено было (исходя из пункта 6 договора с Ираном о сотрудничестве и взаимопомощи, заключенного в 1921 году) срочно ввести в Иран регулярные части Красной Армии. Эта мера не только обезопасила нашу страну от вторжения фашистских орд с юга, но и оградила территорию Ирана от разрушений, сохранила независимость сопредельного государства, сотни тысяч жизней молодых иранцев, курдов, русских, туркмен, фарсов, азербайджанцев.Основной сюжет романа «Кара-Курт» (второй книги романа «Чёрный Беркут») подчинен показу сложной и острой борьбы Среднеазиатского пограничного округа с агентами немецко-фашистской разведки, непрерывно организовывавшей военные диверсии, политические провокации до и после перехода через границу наших войск.Автор, участник Отечественной войны, А.
Этим романом автор завершает свою трилогию (ранее вышли романы «Черный беркут» и «Каракурт») о героизме пограничников в годы Великой Отечественной войны. События разворачиваются на южной границе Советского Союза, в Туркмении. В сопредельной стране гитлеровцы создали свои опорные базы, аэродромы, проложили дороги, завезли вооружение и боеприпасы. Вражеская разведка, нагнетая напряженную обстановку, стремится ввергнуть в войну дружественный нам народ. Советские пограничники помогают Родине обезвредить замыслы врага.
Первые месяцы Советской власти в Туркмении. В пограничный поселок врывается банда белогвардейцев-карателей. Они хватают коммунистов — дорожного рабочего Григория Яковлевича Кайманова и молодого врача Вениамина Фомича Лозового, уводят их к Змеиной горе и там расстреливают. На всю жизнь остается в памяти подростка Яши Кайманова эта зверская расправа белогвардейцев над его отцом и доктором...С этого события начинается новый роман Анатолия Викторовича Чехова.Сложная судьба у главного героя романа — Якова Кайманова.
Две повести Анатолия Чехова и два очерка посвящены пограничникам. В повести «Белое пламя пустыни» рассказывается о борьбе пограничников с бандами басмачей в Средней Азии. Вторая повесть «Передаю цель» знакомит читателя с тревожными буднями воинов границы в наши дни…
Никто не услышит, как по мягкой болотной траве пробирается враг. Пограничник услышит… Темной зимней ночью трудно увидеть на снегу белый маскхалат нарушителя. Пограничник увидит… Чей след? Кто здесь прошел? Почему сдвинут камень, сломан куст? Почему вдруг метнулась на дальней поляне косуля? Пограничник все разузнает. Об этой интересной, полной тревог и волнений жизни на границе рассказывает книжка Анатолия Чехова «У самой границы».Анатолий Викторович Чехов опубликовал уже не одну книгу на эту тему: «Пять шагов до горизонта», сборники рассказов «Командир корабля», «След в пустыне», роман «Черный беркут»Военной темой А.
Анатолий Викторович Чехов родился в 1921 году в станице Попутной, Краснодарского края. Окончив десятилетку, был призван в армию. Участвовал в Великой Отечественной войне. Награжден орденом Красной Звезды, орденом Славы III степени и медалями. Член КПСС с 1949 года.После войны Анатолий Чехов окончил Литературный институт им. Горького. Опубликовал повесть «У самой границы», сборник рассказов «Командир корабля», очерки «Север зовет».Сборник «След в пустыне» посвящен преимущественно пограничникам. Пограничная служба, как и фронт, проверяет качества человеческого характера.
Когда Человек предстал перед Богом, он сказал ему: Господин мой, я всё испытал в жизни. Был сир и убог, власти притесняли меня, голодал, кров мой разрушен, дети и жена оставили меня. Люди обходят меня с презрением и никому нет до меня дела. Разве я не познал все тяготы жизни и не заслужил Твоего прощения?На что Бог ответил ему: Ты не дрожал в промёрзшем окопе, не бежал безумным в последнюю атаку, хватая грудью свинец, не валялся в ночи на стылой земле с разорванным осколками животом. Ты не был на войне, а потому не знаешь о жизни ничего.Книга «Вестники Судного дня» рассказывает о жуткой правде прошедшей Великой войны.
До сих пор всё, что русский читатель знал о трагедии тысяч эльзасцев, насильственно призванных в немецкую армию во время Второй мировой войны, — это статья Ильи Эренбурга «Голос Эльзаса», опубликованная в «Правде» 10 июня 1943 года. Именно после этой статьи судьба французских военнопленных изменилась в лучшую сторону, а некоторой части из них удалось оказаться во французской Африке, в ряду сражавшихся там с немцами войск генерала де Голля. Но до того — мучительная служба в ненавистном вермахте, отчаянные попытки дезертировать и сдаться в советский плен, долгие месяцы пребывания в лагере под Тамбовом.
Излагается судьба одной семьи в тяжёлые военные годы. Автору хотелось рассказать потомкам, как и чем люди жили в это время, во что верили, о чем мечтали, на что надеялись.Адресуется широкому кругу читателей.Болкунов Анатолий Васильевич — старший преподаватель медицинской подготовки Кубанского Государственного Университета кафедры гражданской обороны, капитан медицинской службы.
Ященко Николай Тихонович (1906-1987) - известный забайкальский писатель, талантливый прозаик и публицист. Он родился на станции Хилок в семье рабочего-железнодорожника. В марте 1922 г. вступил в комсомол, работал разносчиком газет, пионерским вожатым, культпропагандистом, секретарем ячейки РКСМ. В 1925 г. он - секретарь губернской детской газеты “Внучата Ильича". Затем трудился в ряде газет Забайкалья и Восточной Сибири. В 1933-1942 годах работал в газете забайкальских железнодорожников “Отпор", где показал себя способным фельетонистом, оперативно откликающимся на злобу дня, высмеивающим косность, бюрократизм, все то, что мешало социалистическому строительству.
Эта книга посвящена дважды Герою Советского Союза Маршалу Советского Союза К. К. Рокоссовскому.В центре внимания писателя — отдельные эпизоды из истории Великой Отечественной войны, в которых наиболее ярко проявились полководческий талант Рокоссовского, его мужество, человеческое обаяние, принципиальность и настойчивость коммуниста.
Роман известного польского писателя и сценариста Анджея Мулярчика, ставший основой киношедевра великого польского режиссера Анджея Вайды. Простым, почти документальным языком автор рассказывает о страшной катастрофе в небольшом селе под Смоленском, в которой погибли тысячи польских офицеров. Трагичность и актуальность темы заставляет задуматься не только о неумолимости хода мировой истории, но и о прощении ради блага своих детей, которым предстоит жить дальше. Это книга о вере, боли и никогда не умирающей надежде.