Мертвая зона - [142]

— Спасибо за службу, Алексей Петрович, — крепко пожимая ему руку, сказал подполковник. — У нас еще будет время детально поговорить о вашей поездке. То, что начальник войск Среднеазиатского округа ходатайствует о поощрении, говорит само за себя. Честное слово, Яков Григорьевич, — продолжал он, обращаясь уже к Ковешникову, — смотрю я на тебя и не верю, что все пережитое нами — реальность… Выйдешь за ворота заставы, а вокруг только барханы и барханы, на которых, кроме саксаула да верблюжьей колючки, ничего не растет. Вся живность — кобры да вараны, ящерицы да тушканчики, а еще в миллиардах экземпляров всякая ядовитая гадость… Путевой обходчик, что на полустанке служил, к стрелке ходил с метлой: скорпионов и фаланг в кучу сметал. За ночь к свету столько налезет — кишмя кишит. А когда афганец подует, наступает мгла, похлеще, чем здесь в осенний туман. Песок в глаза, в уши, хрустит на зубах. Сколько солдаты ни выметают его потом из всех углов — ничего не помогает, всюду полно…

— Зато у вас тут настоящая зимняя сказка, — ответил Ковешников. — Я такой красоты, наверно, сроду не видел…

— Сказка-то ладно, — ответил Аверьянов. — В присказке вот не можем разобраться…

На секунду подполковник задумался. Алексею нетрудно было разгадать ход его мыслей.

Предупреждение, полученное из Среднеазиатского пограничного округа, прибытие пособника Аббаса-Кули, цель приезда которого еще предстояло выяснить, — все это держало погранзону в готовности номер один.

Присланные по фототелеграфу снимки умерщвленных проводников достаточно убедительно говорили о том, что наверняка с неменьшей подготовкой и предосторожностями будет пытаться нарушить границу и здесь, в Прибалтике, второй преступник, идущий на встречу с первым… Где он пойдет? Какие применит хитрости? Связаны ли появившиеся на экране локатора какие-то непонятные импульсы с ожидаемым нарушителем?.. Уже одно то, что по предложению подполковника согласились вызвать из Туркмении ветерана погранвойск майора Ковешникова, говорило о значении поиска. Ковешников — ас следопыт. Аверьянов, когда еще служил вместе с ним, привык целиком и полностью ему доверять. Но, как говорится, на Ковешникова надейся, а сам не плошай. А тут на тебе, какой-то непонятный, едва уловимый импульс на экране, чем и объясняется реплика Аверьянова о «присказке», в которой не разобрался и опытный оператор. Если для начальника ПТН Таирова этот импульс загадка, чем может помочь майор Ковешников?.. Заметил Воронцов и то, что смотрел подполковник на майора с надеждой и вниманием, как будто установившиеся много лет назад отношения старшего и младшего, опытного и начинающего остались до сих пор, несмотря на то что и по званию и по должности Аверьянов стал старше.

— Ну что ж, вводи в курс дела, Дмитрий Дмитриевич, чем можешь похвалиться? — спросил Ковешников.

— Хвалиться, конечно, есть чем, — согласился Аверьянов. — Живем на берегу моря. Золотые пляжи! Дюны! Сосны! В общем — курорт! А только в ряде мест к самому морю выходят и шоссе, и железная дорога. На берегу — рыбачьи поселки, причалы, дома отдыха. Летом и в праздники зимой собираются тысячи людей. Условия охраны границы, сам видишь, сложнее не придумаешь…

Аверьянов не успел закончить фразу: на крыльцо выскочил оператор РЛС в защитного цвета бушлате, шапке-ушанке. Воронцов узнал в нем начальника ПТН старшего сержанта Таирова.

Тот строевым шагом направился к Аверьянову, вскинул руку к шапке, доложил:

— Товарищ подполковник, разрешите обратиться. Ясно вижу цель. Был импульс слабый, сейчас видно хорошо.

— Если видите хорошо, действуйте.

— Есть, действовать.

Старший сержант сломя голову бросился в помещение. Донеслась команда в переговорное устройство. В прожекторном отделении заработал двигатель. В мглистые просторы скованного льдом моря ударил ослепительный луч. Поземка, вихрившаяся у льда далеко внизу, вспыхнула в белом пламени живыми струями, скользящими и клубящимися на ветру.

Воронцов невольно вспомнил позапрошлую ночь на заставе лейтенанта Дорофеева в Туркмении, склоны сопок в зеленых разливах буйных трав, алые маки и тюльпаны, следы терьякеша на КСП, луч фонаря…

— Давайте и мы посмотрим, — сказал Аверьянов, — что там за цель.

Офицеры поднялись на вышку.

Воронцов, ступавший по лестнице вслед за майором Ковешниковым, услышал его негромкий голос:

— Объясни, сынок, куда и зачем он светит?

— Зимой не может быть таких крупных целей, как корабли, — пояснил Воронцов. — Поэтому операторы включают станцию на близкое расстояние, всего на несколько кабельтовых…

— А что такое кабельтов?

— Одна десятая часть морской мили — сто восемьдесят два метра.

— Меряете как-то не по-людски, — заметил майор. — Сотнями бы и десятками метров меряли бы. А то еще и «восемьдесят два»…

— Морская миля — одна сорокамиллионная часть земного меридиана — тоже ведь не с потолка взята, товарищ майор, — сказал Воронцов, втайне довольный, что может поделиться сведениями, каких не знал Ковешников.

— О чем вы? — спросил подполковник, первым поднявшийся на площадку вышки.

— Я говорю, товарищ подполковник, что в зимнее время, когда сужен сектор обзора, особенно важно распознать цель вовремя: слишком мало остается минут от момента обнаружения нарушителя до его задержания — мертвая зона…