Мертвая вода - [21]

В это время, на приличном расстоянии от спасалки, лодка с испытателями рыбьего яда ходко шла вверх по течение.

Сергей уже пожалел о том, что связался с Феликсом. Они плыли довольно долго, а Феликс, всё никак не мог выбрать место. Наконец, не столько из-за того, что понравилась а, скорее, из-за брюзжания Пученкова, он, всё-таки остановил свой выбор на одной из заток.

— Понимаешь, Серёга, сначала, нужно опробовать жидкость в небольшом водном пространстве. Например, в этой затоке. Сейчас, немного, плеснём и посмотрим.

Если сработает, выльем оставшееся в Волхов.

Четверть бутылки снадобья, вылитого в заводь, произвела необычный эффект.

Смешавшись с водой, жидкость начала излучать яркое, изумрудного цвета, свечение. Не прошло и минуты, как вся затока, словно запылала зелёным огнём.

Медленно, свечение начало вытягиваться из заводи в реку. Оба зрителя лишились дара речи.

— Что это такое? — Наконец, не выдержал Пученков.

— Это, не рыбий яд, факт. Очень красочно, но ни одна сикилявка так и не всплыла.

— Зато, какое зрелище. Давай-ка, выльем остальное. Меня прикалывает этот фейерверк.

Остатки «рыбьего яда» зажгли огромную площадь воды. Кусок реки, от одного берега до другого и шириной метров в двадцать, разгораясь зелёным пламенем уносился вниз по течению.

— Ну и хрен с ним. Нет рыбы, зато есть водка. — Философски подвёл итог Сергей и полез из лодки на берег.

* * *

Скинув в предбаннике одежду и ополоснувшись под душем, Алексей вошёл в сауну.

Булыжники в каменке, малиново светясь, распространяли обжигающий жар.

— Ну что, много там утопающих спас? — Спросил, с верхнего полка, подтаявший Румбик.

— Ни одного, а вот сюрприз обнаружил. Полный комплект одежды. Футболка, штанишки, сандалии. Мирно так, на скамеечке лежали. Хозяина, наверное, дома оставили, а сами пришли отдохнуть.

— Детская одежда?

— Угу. Грудного младенца, с 42-м размером ноги.

— И что, теперь, тебе будет?

— Группен секс будет. Оттрахает начальник. Он меня, потом тот, кто ещё выше сидит, его. Хреново конечно. Два утопленника на нас уже числятся. Рыбаки, чёртовы. На лодке перевернулись и плавают где-то, до сих пор. Если ещё и хозяин этой одежды потонул, тогда вообще замечательно.

— Да брось. По пьянке кто-нибудь забыл. Спит себе дома. Завтра будет вспоминать, с похмелья, и кто же это его раздел. Пойдём, лучше, выпьем по этому поводу, и все печали уйдут.

Шоу из двух номеров, парилки и бутылки, продолжалось. Погода, портившаяся весь вечер, наконец испортилась окончательно. Затянутое тучами небо, пока ещё на горизонте, начало сверкать молниями. Ветер усилился, и по Волхову забродили крутобокие волны.

Ленка посмотрела на небо и, зябко передёрнув плечами, обратилась к, размахивавшему вёслами словно хорошо отрегулированный механизм, Фадею.

— Лёшь, поплыли обратно, а то под дождь попадём.

— О, звезда моя! Желания дамы для меня закон!

Лодка развернулась и, с тем же автоматизмом, Фадей принялся грести в другую сторону.

Посылка протекает, практически, параллельно Волхову, отделённая лишь полуостровом. Недалеко от места слияния перемычка становится очень узкой, так что сияние Фадей с Леной заметили, ещё не выплыв в Волхов. Когда же лодка закачалась на волнах большой реки, их глазам предстало изумительное зрелище.

Ниже по течению, между автодорожным и железнодорожным мостами, поверхность реки светилась приятным зелёным светом.

— Ой, Лёшь, что это? Поплыли, посмотрим.

— Звезда моя, зачем?

— А вдруг, это инопланетяне.

— А вдруг, это радиоактивные отходы? Разок взглянем, а потом всю жизнь на таблетки работать придётся. К тому же уже дождь моросит и если не поторопимся, то и под ливень попадём.

Прервав рассуждения, Фадей налёг на вёсла, борясь с течением. Крутые волны, разбиваясь о борта, окатывали обоих брызгами.

— Этак мы и без дождя до нитки промокнем, — Пробормотал Фадей.

Словно в ответ на его слова, небо раскололи, сразу две, молнии. Громыхнул гром и с небес обрушился водопад.

За те мгновения, что светила молния, Ленке показалось, будто она видит, в волнах, человека. Это было настолько необычно, что некоторое время она молчала. Наконец не выдержав, она всё-таки тронула Фадея за руку.

— Лёшь, там кто-то плывёт.

— На чём? Где?

— Ни на чём. Он так плыл.

— Ты что, подруга? Ихтиандры здесь не водятся.

— Да точно, вот там.

Она указала рукой направление. Опустив вёсла, Фадей повернулся и начал пристально вглядываться. Но, к тому времени, тьма сгустилась настолько, что разглядеть что-либо дальше борта лодки стало невозможным. Плюнув, Фадей хотел снова взяться за вёсла, но очередная молния ярко осветила поверхность бушующей реки. В её холодном свете, теперь уже оба, ясно увидели, борющегося с волнами, человека.

— Держись, братан!

Несколько гребков и лодка оказалась рядом с пловцом.

— Руку, руку давай!

Свесившись с кормы, Фадей пытался схватить утопающего. Волны швыряли лодку, и Фадею всё никак это не удавалось. Когда же их руки, наконец, сцепились, им овладело чувство брезгливости. Кисть, которую он сжал была, склизкая и нереально мягкая, вся какая-то распухшая. Это была, пожалуй, последняя мысль Алексея Фадеева. Мощный рывок выдернул его из лодки и, попав в объятия к тому, кого считал утопающим, он пошёл на дно.