Мертвая вода - [52]

«Это не то, что ты думаешь!»

«Я все могу объяснить».

«Он для меня ничего не значит».

Хотя все это было правдой, Ноэми мысленно произнесла и отвергла каждое из затертых оправданий, хотя отговорок и быть-то не может. Овладевшая ею немота знаменовала конец разговора. Юго протянул руку к ее ладони. Ноэми понадеялась, что так он дает понять, что прощает, но он просто забрал ключи от внедорожника.

— Оставлю машину на парковке гостиницы, а ты попросишь кого-нибудь из своих парней забрать. Можешь распорядиться жизнью, как сочтешь нужным. Ты знаешь, где я живу. Набережная Сены. Речная бригада.

В мрачном настроении возвращаясь в дом на озере, Ноэми столкнулась с Роменом и Адриэлем.

— Высылай на место криминалистов, я хочу, чтобы они отыскали мне все шальные пули и послали на баллистическую экспертизу. Потом вызовешь отца, пусть через час приедет в комиссариат. Если это поджог, значит у Пьера Валанта есть враг. Я хочу знать, кто он.

— Будет исполнено! — отрапортовал Ромен.

Подошел Адриэль, наверное, чтобы попрощаться. Но он успел только открыть рот…

— А ты заткнись!

42

Ноэми находилась с Пьером Валантом в кабинете наедине: таково было ее требование. И речи быть не могло, чтобы Ромен присутствовал при допросе отца и тем более принимал в нем участие, — конфликт интересов обязывает, даже если обоюдная неприязнь мужчин обеспечивала полную объективность. Официальный костюм господина мэра остался в мэрии Авалона, и сегодня утром перед Шастен предстал просто усталый фермер с седыми взъерошенными волосами, в одежде, покрытой черной сажей, воняющей бензином и горелой древесиной.

— Говорят, будто сельское расследование не имеет ничего общего с городским. Майор Роз мне сразу так и сказал, когда я сюда прибыла. Еще говорят, будто здесь все знают секреты соседей, чужое прошлое и помнят старые ссоры, а все наши научные методы гроша ломаного не стоят рядом с осведомленностью местных. Ну так что, мсье Валант? Кто нынче ночью запалил ваш коровник и стрелял в вас?

— Если мое ружье по-прежнему находится на своей стойке, значит я понятия не имею.

— Почему? Вы из тех, кто привык разбираться с обидчиками самостоятельно?

— Это такой оборот. Просто такое выражение, — спохватился он. — Я бы непременно известил сына.

Ноэми придвинула в себе клавиатуру компьютера:

— Ну, так я пишу, что вы не знаете? Слишком коротко для показаний.

— Сожалею. Вам осталось только сказать, что мы все здесь молчуны, люди земли, а не люди пера. Пополните свой длинный список банальных фраз о деревне.

Учитывая стиль беседы, Ноэми оставила компьютер и отошла к окну, встав спиной к Валанту. Возможно, это объяснялось и тем, что ей трудно было смотреть ему в лицо. Обнаруживая в повадках и жестах мэра определенные черты, полученные по наследству его сыном, она испытывала смутную тревогу.

— У вас есть завистники? — продолжала она.

— Я поддерживаю китайский проект «Mecanic Vallée».

— И как это связано?

— Люди боятся перемен. Тревожатся, что их лишат земли. Одни опасаются, что экономические перемены приведут к упадку сельского хозяйства. Другие попросту не хотят нашествия узкоглазых. Все это создает напряжение, порождает враждебность. К тому же я крупнейший землевладелец во всех шести коммунах. Вопрос не в том, чтобы узнать, кто мне завидует, а скорее в том, чтобы понять, кто не завидует.

— В этом есть смысл. Если вам не удается поладить даже с сыном, могу себе представить, что и с остальными тоже.

— Капитан, я не советую вам заходить на эту территорию.

— Сожалею, но вы же знаете парижан: мы бесцеремонны.

В этом матче банальностей мяч оказался на середине поля.

— Такое случилось впервые? — продолжала она.

— Пожар? Да. И заметьте: стрельба тоже.

— Не собираетесь ли вы в ближайшее время продать или приобрести имущество, есть ли у вас какой-то частный проект, коммерческий спор?

— Мне хватает работы, чтобы добавлять лишнюю. Я живу, как все крестьяне: стараюсь не околеть, вовремя платить работникам и приноровиться к Европе.

Доставленный от гостиницы «Парк» «лендровер» занял место на парковке комиссариата, из него вышел Милк. В знак приветствия он помахал снизу стоящей возле окна Ноэми, та в ответ улыбнулась ему. Наконец она развернулась:

— В городе, бывает, люди поджигают старые тачки и объявляют, что это уголовный случай, — есть такой способ получить страховку.

Валант распрямился на стуле, его честь была задета.

— Мое хозяйство — не старая тачка. Это трудно, не спорю, но я пока еще держусь на плаву. А если бы я дошел до таких крайностей, то спалил бы хлев без животных. Почти все они родились у меня на глазах, у каждого есть имя. Вы ничего не знаете о той связи, что нас соединяет.

Ноэми вспомнила про Пикассо. Ей почему-то не верилось в причастность Пьера Валанта к поджогу. Хотя в любую секунду она могла изменить свое мнение.

— А что ваше расследование? — спросил Валант.

— Должна сказать, продвигается довольно медленно.

— Я спрашиваю вас не как землевладелец, а как мэр, который ждет внятного ответа о расследовании трагедии, произошедшей в его коммуне. Следует ли мне напомнить вам, что по своей должности я являюсь старшим офицером судебной полиции Авалона?