«Мертвая голова» - [27]

Русские подходили все ближе к эсэсовцам. Фон Доденбург услышал, как кто-то передернул затвор винтовки, и крикнул: «Не стрелять! Не стрелять без моей команды!».

Теперь их разделяло не более сотни метров. Он ясно видел лица гражданских, которых русские солдаты гнали перед собой. Это были простые честные лица старых тружеников, на которых теперь был написан лишь один безграничный страх. Они подошли еще ближе. Теперь между ними было уже не больше пятидесяти метров. Фон Доденбург почувствовал, что его бойцы готовы в любой момент открыть огонь. Ему надо было принять решение, и принять его очень быстро.

Неожиданно раздалась команда. Русские остановились. Вперед выступил один из стариков.

— Господа, послушайте меня, — произнес он на каком-то странном немецком языке.

Это было похоже на швабский крестьянский говор, но сама интонация этого человека была… очень древней, что ли, архаичной… И все же не было никаких сомнений в том, что это — немец, точно такой же немец, как и они сами.

— Вы должны сдаться. Иначе они расправятся со всеми нами, — продолжал старик.

Фон Доденбург неожиданно узнал костюм, в который был одет этот немец. Он видел такие в «расовом музее», размещенном на территории Офицерской школы СС в Бад-Тельце. Это был костюм поволжских немцев — тех, которые перебрались на постоянное жительство на побережье Волги еще в восемнадцатом веке. Да, люди, стоявшие сейчас между ними и ротой пьяных русских солдат, были точно такими же немцами, как и они сами. Может быть, даже еще более чистокровными[19]…

— Вы что, не можете убежать?

— Нет, господин офицер, это невозможно, — промолвил изборожденный морщинами старик. — Вы должны сдаться и спасти нас. Все, чего мы хотим — это получить возможность вернуться на родину.

— Давай! — раздался сзади грубый голос.

— Иначе они перебьют всех нас! — в страхе воскликнул старик.

— О, черт! — простонал унтершарфюрер Шульце. — Русские взяли нас за горло. Что будем делать, господин гауптштурмфюрер?

Фон Доденбург не ответил. Что он должен был делать в такой ситуации? Немецкие крестьяне в ожидании уставились на него.

— Давай! — снова раздался сзади грубый голос.

Русские пехотинцы, подталкивая немцев штыками, заставили их двинуться вперед. До линии, на которой расположились бойцы «Вотана», осталось не более сорока метров. Теперь тридцать. Русские были уверены, что немцы не выдержат такого психологического давления и предпочтут отступить без боя.

Фон Доденбург в последний раз бросил взгляд на лицо старика-немца с Волги.

— Огонь! — крикнул он и нажал на спусковой крючок своего «шмайссера», направив очередь прямо в лицо старику. Тот покачнулся и упал.

Бойня началась.

Глава пятая

Шел третий день битвы за Брест. Стервятник перенес свой временный штаб поближе к крепости, которая все еще держалась, несмотря на то, что подвергалась непрерывным обстрелам германской артиллерии и бомбардировкам с воздуха. Но даже подобравшись совсем близко, он не мог наладить эффективного управления своими подразделениями. Унтерштурмфюрер Фик выходил на связь лишь время от времени. Шварц тоже дрался в одиночку. От третьей роты практически никого не осталось. Серьезные потери понесла и первая рота. Все это было очень печально. Куно фон Доденбург показал себя способным офицером — разве что, пожалуй, излишне чувствительным. Ему больше подошла бы штабная работа, а не непосредственное командование войсками в поле. Штабные — те могли позволить себе наслаждаться такой роскошью, как эмоции.

Стервятник повернулся к гауптшарфюреру Метцгеру:

— Метцгер, думаю, нам пора выйти самим посмотреть на поле боя и доказать, что мы не зря получаем свое жалованье.

Мясник похолодел.

— Слушаюсь, господин штурмбаннфюрер! — рявкнул он.

Стервятник плотнее вставил в глаз монокль.

— Ты понесешь радиопередатчик. Возможно, когда мы окажемся ближе к центру боя, то сможем наконец связаться со Шварцем. И подай мне, кстати, вон ту винтовку. Она может пригодиться.

— Слушаюсь, — кивнул гауптшарфюрер. Но когда он повернул, чтобы подать Стервятнику винтовку, брошенную одним из отступавших немецких пехотинцев, по всему его телу прошла предательская дрожь. Дело обещало быть весьма опасным, если Гейер озаботился тем, чтобы захватить с собой оружие!

Офицер и унтер-фюрер поползли вперед. Вскоре они наткнулись на русских солдат, которые купались в одном из каналов-рвов, окружавших Брестскую крепость.

— Вы можете в это поверить, господин штурмбаннфюрер? — жарко зашептал Метцгер, глядя на русских, которые беззаботно плескались в воде. — Они, должно быть, совсем ненормальные, эти иваны! Купаться в тот момент, когда вокруг полыхает такая битва!

Стервятник ничего не ответил. Его сердце отчаянно стучало, а во рту пересохло. Но совсем не от страха, а от жаркого желания, которое внезапно овладело им. Он вытер выступивший на лбу пот и уставился на крепкие обнаженные тела русских солдат. Как же замечательно они выглядели — здоровые, широкоплечие, с сильными бедрами и ногами… Они были не похожи на немцев, чересчур изнеженных комфортабельной жизнью. Это были настоящие деревенские парни, грубоватые, очень сильные и крепкие.