Мертвая - [71]
...да, пожалуй, помолчу.
- Значит, - голос его изменился, стал мягким, старик Наклахди... ты его видела?
Девочка помотала головой.
- А имя откуда?
- Он сказал. Сказал, когда я уроню первую кровь, он сам меня отведет... чтобы мне отрезали ненужное...
- Ненужное... - Вильгельм прикрыл глаза и задумчиво так произнес. - Диттер... а ты помнишь, что там должны отрезать...
- Физически или метафизически?
Диттер использовал перевернутый серебряный поднос в качестве столика. Откуда взялась бумага и чернильница, а также перья и шкатулка с белым морским песком, понятия не имею.
- Я не занудствую, я уточняю, речь идет о magnum или parva варианте...
- И латынь у тебя хреновая.
- Без тебя знаю...
- А чего они ругаются? - шепотом поинтересовалась девочка, переступая с ноги на ногу.
- Любовь, она такая... не выбирает, - я ткнула пальцем в плечо. - Иди уже. Понадобишься - вызовут... на кухню загляни.
- Зачем?
- Затем, что тощая больно... не понятно, в чем сила держится... и это не шутка, - я повернулась к дверям. - Физическое истощение в твои годы сказывается на развитии дара. Убрать прошлое я не могу, а вот откормить слегка - вполне...
Дальше было почти скучно.
Герр Герман любовался картинами. Вильгельм вел допрос. Диттер конспектировал и делал сие с превеликим удовольствием, от усердия вон язык высунул. Поверенный старался слиться со стеной и больше о правах своего клиента не вспоминал...
...обрядов и вправду было два варианта. В первом силу девочек запирали в теле, и запирали накрепко. Плевать, что, не имея выхода, она начинала тело разрушать, и не проходило трех-четырех лет, как несчастная погибала... к этому времени она, как правило, успевала разродиться ребенком.
Одаренным.
Если везло, то мальчиком...
...в расширенной версии уродовали еще и тело.
- Не понимаете... вы не понимаете... - Питхари в какой-то момент перестал скулить и заговорил, причем отнюдь не на своем диком наречии. И говорил он чисто, грамотно, что само по себе было удивительно. - Женщина - это сосуд, который мужчина должен наполнить...
Диттер почесал кончиком стального пера нос.
- ...что ее здесь ждало? Она станет потаскухой... здешние женщины развратны...
И взглядом меня буравит.
А я что?
Я сижу.
Шоколад вот пью. Горячий. И крендельки ныне выше всяких похвал... все-таки у моей поварихи исключительнейший талант, который несколько уравновешивается скаредностью, вороватостью и на редкость отвратительным характером.
...хиндару позволили сесть, но и только. Стоило ему дернуться, чтобы встать, как последовал незаметный тычок под ребра.
- ...они ходят, не покрыв головы... они смотрят мужчинам в глаза...
Ужас какой.
Бедняга.
- Они выставляют на показ свое тело... предаются разврату... за деньги...
Кажется, последнее обстоятельство особенно его огорчало, полагаю, в связи с отсутствием необходимой суммы. Хотя, конечно, преувеличивает... я вот разврату предавалась совершенно бесплатно, исключительно следуя внутренним своим потребностям, которые у каждой ведьмы есть...
...а носки у Диттера смешные.
С узором.
Правда, слишком мелким, чтобы его разглядеть... если только... нет, красть носки у гостя как-то... ладно, если оставить в стороне этичность, но... все равно... мелко. Определенно.
- Я не хотел... просто не хотел... чтобы дочь моя стала шлюхой...
...и поэтому решил отдать ее чудовищному старику...
- Инфибуляция[1] достаточно широко распространена в колониях, - заметил Монк, присаживаясь на самый край кресла. Он, в отличие от дознавателей, хотя бы оделся. Правда, клетчатая рубашка и широкие мятые штаны выглядели как-то слишком уж по-домашнему.
И бровь герра Гектора изогнулась.
Причем только левая.
- Мы боремся с ней, однако... не буду лукавить, что успешно...
Он вздохнул.
...а я закрыла глаза, позволяя барабанам звучать громче. Нож в руке... я чувствовала его. Теплую рукоять, которая сама ластилась к коже. Клинок острый. На нем темными пятнышками застывшие капли крови... клинок жаждал свежей.
А моя богиня ждала.
Она была терпелива и милосердна. Она заберет душу недостойного, но разве эта смерть не малое наказание за зло, причиненное им?
...какое?
- Ее взяли бы замуж... не потребовав приданого...
- И выкуп, полагаю, заплатили бы? - поинтересовался Вильгельм. - Сколько?
- Двести марок...
Двести марок... и это много?
Для него - вполне...
- Двести, - задумчиво произнес Диттер, отвлекая меня от занимательных чужих воспоминаний, которые то становились ярче, то вдруг тускнели, обрывались, а я пыталась уловить их. Почему-то это казалось важным. - Тогда понятно...
- Что понятно?
Мне вот понятно не было, как и Вильгельму.
- В борделе за нее дали бы от силы пятьдесят... и то не в каждом.
Ага... тогда да... разница очевидна, но от этого не менее мерзка.
...моя рука ложится на подбородок пленника. Он гладкий... краска теплая, липнет к ладоням... и по-хорошему надо бы спешить, но... скоро рассвет, да и как знать, не придут ли по следу охотников безумцы, желающие освободить приговоренного?
...его ведь предупреждали.
Он пытается вывернуться, но верные псы богини готовы помочь. Они повисают на руках, лишая пленника возможности двигаться.
Жилищный вопрос не только москвичей испортил. Вот и здесь свела судьба под одной крышей честную советскую ведьму, двуипостасного, птицу-гамаюн да еще диву с ребенком. И это не считая людей обычных, которым и без нелюдей нелегко приходится. А тут еще на освободившуюся жилплощадь, которая многих манила, новый жилец появляется. Он молод, одарен и при погонах. Хорош собою и, самое главное, возмутительно холост. И появление его грозит нарушить хрупкий коммунальный мир, ведь с мужчинами после недавней войны еще сложнее, чем с жилплощадью.Вот только Астре этот жилец весьма подозрителен.И она честно старается держаться от него подальше.
Что делать старой деве, если жизнь не слишком ладится? Завести кота. А потом еще сорок. Попасть в другой мир. Обжиться в зачарованном доме. Свести знакомство с призраком бывшего хозяина. Посеред ночи прогуляться в зачарованный лес и спасти добра молодца. Помочь соседям и людям простым, ведьмовской помощи жаждущим. И заодно уж пристроить четыре десятка котов в добрые руки. Благо, в этом мире о котах и не слышали. Ничего, Стася справится. Наверное. Двухтомник.
Что делать, если в родном селе женихов достойных днем с огнем не найти, а замуж хочется? Ответ прост: предстоит Зославе дорога дальняя и дом казенный, сиречь Акадэмия, в коей весь свет царствия Росского собрался. Глядишь, и сыщется серед бояр да людей служивых тот, кто по сердцу придется внучке берендеевой. А коль и нет, то знания всяко лишними не будут, в Барсуках-то родных целительница хорошая надобна. Вот только приведет судьба Зославу не на целительский факультет, а на боевой, что девке вовсе неприлично.
Если вас вернули в мир живых, значит, это кому-то нужно. Во всяком случае, у меня самой не было ни малейших причин воскресать. Впрочем, жаловаться я тоже не собираюсь, хотя родственники, уже поделившие мое состояние, возвращению не обрадовались. И не только они. Мое воскрешение милостью Плясуньи, покровительствующей нашему роду, неожиданно затронуло слишком многих. В числе их и давний враг нашего рода, почти истребивший его, и члены таинственной секты «Черного лотоса», проповедующей право сильных убивать, и даже древние такхары, желающие извести всех, кто поклоняется моей богине. И что мне делать? Смириться с нынешним моим состоянием. Выжить. Найти и наказать виновных, исполняя божественную волю.
Тельма знала: она должна стать лучшей в своем деле, если хочет добиться справедливости и доказать, что ее мать, прекрасная Элиза, была убита. Мэйнфорд знал: рано или поздно он окажется в сумасшедшем доме, ведь проклятие семьи не отменить. И что за беда, если безумие поразит не только его, но и весь город? Кохэн, масеуалле-изгнанник, знал: старые боги не ушли, как бы ни хотели того новые хозяева мира. И дверь в Бездну, где они заперты, вот-вот откроется. Достаточно одной капли крови. Кто ее прольет? Не важно.
Маргарита знала, что в этой жизни ничего не достается даром. И если уж выпал шанс изменить свою жизнь к лучшему, то надо держаться за него и руками, и ногами, и новообретенным даром. А то, что окружающие насчет этого дара и самой Маргариты имеют собственные планы, так это исключительно их проблемы.
Для заключительного этапа Квеста на Мастера Ваяния Виид покинул Версальский Континент и планету, и находился в открытом космосе...
Продолжение приключений Ли Хэна в виртуальной реальности Королевской дороги.
Ближайшее будущее. Люди обрели бессмертие. Посредством усилителей, вживленных мозг, и сети ретрансляторов текущая конфигурация личности непрерывно фиксируется на параллельных носителях ("базах") и при умирании тела инсталлируется в новое. Процесс умирания, расставания со старым телом и возможность заглянуть в потусвет стали увлекательными приключениями. Обстоятельства смерти имеют значение. Организацией соответствующей ситуации, постановкой смерти занимается каюр. Профессия нелегальная, все события смерти расследуются демографической полицией.
Молнегорск окутан тайной. Многие ее хотят разгадать, стремясь попасть за Стену внутри города. А теперь, после очередного загадочного убийства и изоляции района, искатели приключений нахлынули с новой силой. И не все из них остались в живых, по возвращению домой. Полиция в замешательстве, ведь люди умирают дома, без следов насилия, за закрытыми дверьми и с каждым разом это все меньше похоже на случайность. Александра загадочные события также не обходят стороной, и он оказывается в самом их центре. Едва отпраздновав 16-летие он понимает, что с ним что-то не так.
Герои рассказов – простые люди, которые нас окружают. Что их тревожит? Чем они озабочены? С первых страниц становится ясно, что это не герои, а, скорее, антигерои – во многом ограниченные, однобокие личности, далёкие от чеховского идеала. Сюжет центрального рассказа «Стезя» – это история о маленьком человеке. Забившись в квартиру-каморку, он, как рак-отшельник, с опаской взирает на окружающий мир. Подобно премудрому пескарю Щедрина или Обломову Гончарова, он совершенно оторван от реальности, но не лишён проницательности и пытливого дерзкого ума.
В книге «Лаврентий Берия. Всем известный неизвестный» анализируются секретные автобиографии и анкеты руководителя сталинского НКВД Лаврентия Павловича Берия, а также другие документальные свидетельства о нём. В результате анализа этих документов выясняется, что сталинский нарком Л. П. Берия был совсем не тем человеком, за которого он себя выдавал.