Мерседес из Кастилии - [26]

— Есть там на острове что-нибудь интересное? — осведомился Колумб.

— Если меня спрашивает дон Христофор Колумб, облеченный всеми полномочиями королевы Кастильской, то я отвечу на его вопрос с особой охотой! — отвечил кормчий встреченного судна.

— Я дон Христофор Колумб, — отозвался адмирал. — Говорите, что вам известно!

— В настоящее время, сеньор, три больших и сильно вооруженных португальских каравеллы находятся вблизи острова и хотят задержать вас и помешать вам следовать дальше!

— А почему думаете вы, что таково намерение португальцев, и что может побуждать на подобный поступок?

— Что их может побудить, сеньор? Страх за свое богатство и опасения, что они могут попасть не в их, а в ваши руки. Своих намерений они даже и не скрывают, и на судах их много людей в шлемах и латах и много орудий для бомбардировки.

— И эти каравеллы держатся все время у берегов острова? — спросил Колумб.

— Нет, сеньор, они с утра уходят в открытое море и только к вечеру возвращаются к острову. И, поверьте мне, они делают это недаром!

— Нам во что бы то ни стало следует избежать встречи с португальцами, — сказал Колумб, — а потому мы пройдем мимо острова, не заходя на него и держась как можно дальше от него.

Но, несмотря на страстное желание и адмирала, и командиров, и экипажа скорее уйти в океан, судьба как будто не желала благоприятствовать им: ветер спал, и паруса беспомощно повисли на мачтах. Наступил мертвый штиль. Лишь под вечер, перед наступлением ночи, подул ветер, но к полуночи снова стих; суда не могли двигаться с места, а только мерно покачивались на волнах.

Это был день в день пять недель спустя после того, как эскадра Колумба вышла из Палоса. Когда рассвело, оказалось, что они находятся между островом Гомером и Тенерифом. Колумб опасался, чтобы португальцы не выслали легкие весельные фелюки разыскивать его. Чтобы скрыть насколько возможно свое присутствие, он приказал на всех своих судах убрать паруса, а чтобы вызвать к себе доверие экипажа, в присутствии всех вынул свой компас и другой инструмент, заменявший тогда секстант, и стал производить с их помощью свои вычисления. Это, с одной стороны, занимало матросов, а, с другой, внушало им самое высокое мнение о знаниях и опытности их адмирала.

Так прошел день седьмого сентября. Ночь застала маленькую эскадру или, как тогда говорили, «флот» Колумба все на том же месте между Гомером и Тенерифом. Поутру все оставалось в том же положении. Солнце пекло, море ослепительно блестело, но не ощущалось ни малейшего дуновения ветерка. Колумб послал на мачту посмотреть, не видно ли португальских судов, но никаких судов в виду не было, из чего он заключил, что, очевидно, те же причины штиля и безветрия помешали и португальским судам тронуться с места и итти отыскивать его эскадру.

Колумб несколько часов провозился со своими инструментами. Дон Луи после полуденной «сиесты», то есть отдыха, выйдя на ют, обратился к нему со словами:

— Как видно, все сговорилось против нас, сеньор Колумб! Вот уже три дня, как мы не можем двинуться с места, а это тем более досадно, что люди суеверные могут притти к убеждению, что начало не благоприятствует нашему путешествию.

Колумб ответил:

— Только глупцы могут принимать за предзнаменование то, что является естественным следствием законов природы! Через час, не позже, наступит конец этому штилю, и мы будем иметь ветер с северо-востока!

Предположение Колумба сбылось ровно через час, и это поразило экипаж и даже кормчих и офицеров эскадры. Правда, ветер этот скорее затруднял, чем облегчал ход судов. Подвигались они чрезвычайно медленно. Пик Тенериф как бы по дюймам погружался в воду, тогда как при иных условиях он давно бы успел скрыться с глаз. Между тем матросы уже снова начали роптать и хотя не громко, но высказывали мысль, что адмиралу следовало бы не упорствовать долее и не пренебрегать явными «знамениями». Когда с наступлением ночи Колумб вернулся в свою каюту, предварительно вычислив пройденное за день расстояние, дон Луи заметил, что адмирал казался более обыкновенного озабоченным и удрученным.

— Надеюсь, дон Христофор, что все идет по вашему желанию и что встречающиеся затруднения в пути не представляют собою ничего серьезного или внушающего опасения? — спросил его дон Луи.

— Вот взгляните сюда, — ответил Колумб, указывая своему собеседнику на карту, — за весь сегодняшний день мы прошли всего только девять миль, а что это по сравнению с необозримым пространством океана, которое нам нужно пройти? Если так продолжится, у нас обнаружится недостаток воды и прэвианта, а это грозит открытым бунтом экипажа!

На следующее утро с первыми лучами рассвета Христофор Колумб был уже на юте.

— Видите там на юго-западе черную массу, выплывающую из мрака? — спросил Колумб, обращаясь к своему неразлучному спутнику. — Это тот самый остров, возле которого держатся подстерегающие нас португальские суда. Подойти ближе друг к другу при этом штиле мы не можем, и потому мы в настоящий момент в безопасности; но нам необходимо убедиться, что между этой землей и нами нет ни одного паруса, и тогда мы можем, не приближаясь к острову, использовать насколько возможно ветер в свою пользу.