Мерседес-Бенц - [20]

, автоматическая коробка передач, кожаная обивка, кондиционер; когда он увидал, как я скольжу по аллее, вальяжно, медленно, словно крадучись, когда до него, наконец, дошло, что свинья, которую он мне без конца подкладывал, преследуя по всем Штатам, — взять к примеру звонки перед каждым вернисажем насчет якобы заложенной бомбы, — ничего не дала, когда он сравнил собственную ничтожность с моим триумфом и, как я уже сказал, узрел своего врага и Бога номер один на этом «мерседесе», в него вселились демоны, холодные демоны расчета, и впервые за всю жизнь Ли с пользой употребил башку, а именно — наслал на меня федеральных псов, которые моментально, без всякого труда, обнаружили в моей машине полкило колумбийского кокаина, думаю, не надо вам объяснять, что я его и в глаза не видел, но даже адвокаты оказались бессильны, виза была просрочена, я превратился в пустое место, моя счастливая звезда, взошедшая в Миннеаполисе, опускалась в Тихий океан, и почти никто не обратил на это внимания, «мобарт» уже наскучил, как раз росли ставки «неофлюксуса», и не спрашивайте меня, что это за ублюдочное порождение Нью-Йорка, меня депортировали, и ничего мне так не жаль, как этого «мерса», переправить бы его через океан — хоть какие-то бабки были бы на первое время, но эти сволочи мало того, что влезли в мои счета, они еще и тачку конфисковали, параграф об орудии преступления, и точка. — Интересно, сколько можно повторять одно и то же? — Штиблет передал блюдце со стеклянной трубкой Физику. — Столько, сколько нужно, чтобы до вас дошло, — отрезал Физик, — имея врага, не покупай себе «мерседес». — Ага, — засмеялась панна Цивле, поглядывая в мою сторону, — как раз собираемся. — Это еще что, — Штиблет похлопал Физика по спине, — вы бы его видели, когда он вернулся из Америки, замер вот тут, посреди участка, в зарослях крапивы, глядит на ржавую бетономешалку, поглаживает ее… представляете, он сразу бросился ко мне и говорит: — Штиблет, возвращаемся к истокам, почем сегодня бетон? — а я ему в ответ, что в одну реку дважды… ну и так далее, а он никак не хотел понять, что героическая эпоха случайных кооперативов сделала нам ручкой, причем некоторым этой ручкой основательно поддала под зад, не верил, что денежный поток уже раз пять сменил русло, и все не в наших краях, но Физик этого так и не принял, погрузился в депрессию, запил, заперся в своей норе и только кидал птицам хлебные крошки, и вот, дамы и господа, когда он кормил этих воробьев, трясогузок, зябликов, чижиков и дроздов, что-то у него в башке щелкнуло, просветлело, и он вспомнил прочитанное некогда жизнеописание святого Франциска — подкармливая птичек, Божий проповедник вроде искал вдохновения. — Ерунда, — прервал его Физик, приканчивая бутылку «Гевелиуса», — уже набрался, — пояснил он нам, — сейчас скажет, будто эти птицы на моих глазах обращались в змей и пауков и у меня были видения в пустыне, ничего подобного. — А что такое твоя хибара с сорняками до потолка, — вспылил Штиблет, — если не пустыня, ну, в крайнем случае, пустынь, а ты сам если не мученик, то проповедник. — Довольно, — снова перебил его Физик, — видите, опять он все перепутал. — Вот что, — вмешалась вдруг панна Цивле, — или вы прекращаете орать, или закрываем лавочку, — но это, дорогой пан Богумил, особого действия не возымело, соседи моей инструкторши парили уже в таких эмпиреях, откуда возможно было спорхнуть разве что на дельтаплане, хотя, признаюсь, меня это вовсе не смущало, тем более что из спутанных фраз и противоречивых аргументов вырисовывалась отчетливая картина их пионерского предприятия, задуманного Физиком, но осуществленного, наверное, лишь благодаря Штиблету; итак, Физик, ни больше ни меньше, установил в своем сарайчике компьютер, подключился к Интернету и, болтая однажды с викарием из прихода Суха Гурка, узнал, что молодому ксендзу, как тот весьма откровенно признался, предстоит назавтра произнести проповедь, но сочинение чего-либо хоть сколько-нибудь умного и притом удобоваримого и доступного прихожанам для него — истинная мука: ну сколько можно поносить пьяниц и в сотый раз сотрясать воздух по поводу грехопадения разведенных, и тогда Физик предложил Штиблету, прекрасно образованному филологу, по-христиански помочь человеку, то есть подбросить парочку идей, Штиблет же забавы ради написал для викария из Сухой Гурки блестящую речь «Скитания святого Франциска по супермаркету», с тех пор, дорогой пан Богумил, они и занимаются своей гнусной деятельностью, успех был феноменальный, в иную неделю на них обрушивалось более сорока заказов со всех концов света, так что Физик взялся за логистику, а Штиблет бросил школу и писал шпаргалку за шпаргалкой, но потребности клиентов превысили их скромные возможности, спрос превосходил предложение как минимум вчетверо, и тут Штиблет выдал идею не менее гениальную, чем Физик: на своем сервере они стали продавать не шпаргалки, а отдельные риторические фигуры, фрагменты текстов, созданные по лучшим образцам, поэтому, если прихожане обвиняли радомского ксендза в грехе гордыни, Штиблет извлекал соответствующий файл под названием «скромность» и предлагал тому готовую формулу, что-нибудь в стиле Цицерона: «собственно, мои дорогие, я последний, кому следует вас поучать, но сложившаяся на сегодняшний день ситуация вынуждает меня» и так далее, а когда приходский священник из Овчаркова собирал подписи против новой конституции, Штиблет, щелкнув мышкой по рубрике «Argumentatio»