Меррик - [17]

Или уединиться в стенах родного дома во Французском квартале и со скоростью, доступной лишь вампирам, прочитывать том за томом исследования по истории и искусству, над которыми я так медленно корпел, когда был смертным.

Меррик бросила на меня сочувственный взгляд и протянула руку, чтобы коснуться меня.

Но я отпрянул, хотя всей душой жаждал этого прикосновения.

– Не стоит отстраняться, друг мой, – сказала она.

Я смущенно промолчал.

– Итак, ты хочешь сказать, что ни ты, ни Луи де Пон-Дю-Лак не дадите мне свою кровь, даже если я буду умолять, и никогда подобная сделка между нами не будет заключена?

– Сделка... Никакой сделки быть не может, – прошептал я.

– И ты никогда не отнимешь у меня жизнь, – сделав очередной глоток, констатировала Меррик. – А именно в этом и состоит суть сделки, как я полагаю. Но ты не доставишь мне тех страданий, на которые обрекаешь других женщин, встречающихся на твоем пути.

Вопрос о тех, кто встречался на моем пути, был слишком болезненным, чтобы я мог найти подходящий ответ. В первый раз с начала нашей встречи я действительно попытался угадать ее мысли, но у меня ничего не вышло. А ведь как вампир я очень преуспел в этом деле. Луи не мог похвастаться такой способностью. Лестат же был среди нас мастером.

Меррик пила теперь не столь торопливо. По мере того как алкоголь постепенно растекался по жилам, глаза ее делались все более блестящими, выражение лица смягчалось, на щеках разгорался румянец, а кожа становилась все более гладкой и сияющей. Словом, выглядела она очаровательно.

А меня вновь охватила холодная дрожь.

Прежде чем прийти в кафе, я насытился, ибо опасался, что аромат крови Меррик затуманит мой разум гораздо сильнее, чем волнение от встречи. Я не лишил жертву жизни, нет, хотя желание сделать это было очень велико. Однако я не совершил убийства и гордился этим. Ради нее я должен был сохранить совесть чистой, хотя, надо признаться, мне становилось все проще «найти негодяя», как однажды выразился, обучая меня охоте, Лестат, – отыскать какого-нибудь бесполезного и жестокого индивидуума и утешить себя иллюзией, что он еще хуже, чем я сам.

– Я пролила столько слез по тебе, – сказала Меррик с большим жаром, чем прежде. – А потом и по Эрону, и по многим вашим ровесникам, один за другим покинувшим нас так внезапно.

Она неожиданно сгорбилась и чуть согнулась, словно от боли.

– Молодежь в Таламаске не знает меня, Дэвид, – быстро добавила она. – Ты ищешь встреч со мной не только ради Луи де Пон-Дю-Лака. Не только ради того, чтобы я вызвала призрак ребенка-вампира. Тебе нужна я, Дэвид. Ты нуждаешься в моем присутствии рядом точно так же, как я нуждаюсь в твоем.

– Ты права по всем статьям, Меррик, – признался я. И тут меня прорвало: – Я люблю тебя, Меррик, люблю тебя так, как любил Эрона и как теперь люблю Луи и Лестата.

Лицо ее исказилось страданием и словно вспыхнуло изнутри.

Я протянул к ней руки, и она крепко сжала их влажными теплыми ладонями.

– Не раскаивайся, что пришел ко мне. Не переживай. Я рада этому. Только обещай, что не струсишь и не бросишь меня без каких-либо объяснений. Не беги от меня в спешке, поддавшись извращенному представлению о чести. Иначе я просто сойду с ума.

– Ты боишься, что я покину тебя так же, как Эрона? – хриплым от волнения голосом проговорил я. – Обещаю, моя драгоценная, что этого не случится. Никогда. Сейчас уже слишком поздно для подобного шага.

– В таком случае я люблю тебя, – объявила она шепотом. – Люблю, как всегда любила. Нет, наверное, даже больше, ведь ты принес с собой это чудо. А как же та душа, что живет теперь внутри тебя?

– О какой душе ты говоришь?

Но она уже погрузилась в глубокую задумчивость и неспешно потягивала ром прямо из бутылки.

Не в силах больше находиться на расстоянии от нее, я медленно встал из-за стола. Меррик, по-прежнему держа мои руки в своих, поднялась следом. Едва мы оказались рядом, я заключил ее в объятия и, ощутив знакомый запах духов, ласково поцеловал в губы, в лоб, а затем крепко прижал ее голову к груди – к тому месту, где билось сердце.

– Слышишь? – прошептал я. – Какая душа там может быть, кроме моей собственной? Изменения коснулись лишь моего тела, но в остальном я тот же.

Меня захлестнуло желание, стремление узнать ее ближе, постичь всю, целиком, вкусить ее кровь. Запах ее духов одурманивал, кружил голову. Но о том, чтобы поддаться слабости, не могло быть и речи.

Я снова поцеловал Меррик. Далеко не безгрешно.

Несколько долгих мгновений мы оставались в объятиях друг друга, и я, помнится, покрыл ее голову легкими поцелуями. Исходивший от Меррик аромат бередил душу, вызывая в памяти череду воспоминаний. Мне хотелось оградить ее от всей мерзости, частью которой, к сожалению, был и я сам.

Наконец Меррик как бы нехотя отстранилась и чуть покачнулась. Чувствовалось, что на ногах она держится не слишком уверенно.

– Никогда прежде ты не касался меня вот так, – едва слышно сказала она. – А ведь я хотела тебя, отчаянно желала близости. Помнишь? Помнишь ту ночь в джунглях, когда мое желание наконец исполнилось? Ты не забыл, каким пьяным и в то же время великолепным был тогда? Как жаль, что все так быстро закончилось.