Мерлин. Моргана. Артур - [18]
— Сжигая их корабли, — сказал Леодеган, — ты лишаешь их всякой надежды на отступление и вынуждаешь сражаться до последнего человека. Они уже превосходят нас числом. Следует опасаться, как бы такая стратегия не усилила их воинскую доблесть, которая и без того велика, остервенением от полной безысходности и чтобы они не почерпнули в этом безнадежном положении силы, необходимые для победы. Потому что ярость и упорство в бою сдерживает всегда остающаяся возможность бежать.
— Я не хочу, чтобы они смогли бежать. Я хочу устрашающим примером охладить пыл саксов и подавить в них всякое желание совершать новые набеги — если не навсегда, то, по крайней мере, надолго. А собрав такую многочисленную армию, что не в их обычаях и что не сможет скоро повториться, они дарят мне случай, которого я искал. Что же касается их воинской доблести, упорства и остервенения, я рассчитываю, что наше упорство и остервенение будут еще большими, ибо, сражаясь на своей земле, являющейся нашим последним оплотом, мы имеем еще меньше возможностей для бегства, чем они. Если мы потерпим поражение, оставшиеся в живых вожди восстановят армию из тех резервов, что движутся теперь к нам на помощь из городов, и продолжат беспощадный бой до тех пор, пока ни одного живого сакса не останется на нашей земле.
На мгновение он замолчал, потом спокойно добавил:
— Это значит, что мы не будем брать пленных.
Тридцать тысяч мертвых воинов устилали холмы Бадона. Далеко на севере черные клубы дыма от гигантского пожарища подымались над прибрежными песками, над тем местом, где на заре полегли три тысячи саксов и где догорал вражеский флот. Саксы были истреблены все до одного, а от армии Артура оставалось не более двух тысяч пеших и несколько сотен конных воинов, из которых не было ни одного, кто остался бы невредим. Из ста пятидесяти членов Круглого Стола уцелело около двадцати, и среди них король, Бан, Богорт, Кэй и Гавейн. Все старые вожди, помнившие Утера, были мертвы. Лот погиб. Леодеган испускал дух.
Артур, угрюмый и залитый кровью, бесцельно ехал по полю боя. Он подъехал туда, где стоял я, склонившись над распростертым на траве Леодеганом. Слез с коня и опустился подле него на колени.
— Какой бой, Артур! — с улыбкой сказал Леодеган. — Никогда еще не видал я такого боя, даже во времена Утера. Он был бы доволен. А ты сражался лучше, чем сражался бы он, будь он здесь. Ты сражался так, как никто другой, и мир навсегда запомнит этот день. Я счастлив умереть на глазах у такого великого воина; Мое время прошло и время таких, как я. Я отдаю тебе свою землю, страну бригантов, которую твой отец и Мерлин некогда оставили в моих руках, вопреки своим завоевательным стремлениям. Присоедини ее к Логрису. Я поручаю тебе также мою единственную дочь, пятнадцатилетнюю Гвиневеру.
Он посмотрел на меня:
— Мерлин, так, значит, и Лот и все люди старого мира мертвы?
— Да, Леодеган.
— Тогда твой мир действительно рождается сегодня из мертвого чрева насилия, бывшего законом того, другого мира. Ты остаешься его единственным творением и единственным свидетелем. Ты одновременно отец и — сирота. Ты как дерево, чьи корни не сходны с плодами. Ты же словно ствол, чуждый им обоим. Какое одиночество, Мерлин! Неужели так же одиноко и после смерти, там, куда я иду?
И он замер, навсегда обретя мир и покой. Тогда Артур обхватил руками страшную седую голову и прижал ее к себе. Он заплакал. Заплакал, как никогда не плакал за всю свою жизнь. И я чувствовал в этих внезапных слезах, кроме скорби, кроме ужаса от необходимости продолжать жить, в то время как повсюду вокруг воцарилась смерть, что открылась старая, незажившая рана, из которой хлынуло слишком долго копившееся страдание.
Бадон. Это было в четыреста девяностом году, в первый день лета: Солнце садилось за холмами, расцвечивая небо на западе в торжественный пурпур, словно бесконечное отражение пожарищ и пролитой крови. Все было безмолвно, погружено в забвение смерти и сна, в молчание изнеможения и оцепенения.
Артур плакал.
Через год после сражения при Бадоне Артур женился на Гвиневере.
Гвиневера была прекрасна. В свои шестнадцать лет она ничем не напоминала ребенка, являя собой все совершенства женщины. У нее были длинные и тяжелые золотые волосы, славившиеся во всей Британии, лицо с чертами правильными и немного холодными, которое более прельщало с первого взгляда, нежели по-настоящему очаровывало, и нежная белая кожа. Лицо ее выражало смесь благородства, безразличия, своенравия и скуки, входя в противоречие с той нежностью, грацией и чувственностью, которыми были преисполнены ее движения. Все существо ее внушало мысль о наслаждении — равнодушном и недоступном. Она испытывала удовольствие — не будучи при этом настолько мелочной или простодушной, чтобы показывать это, — чувствуя себя предметом всеобщего внимания и восторженного поклонения. Выше всего она ценила власть, роскошь и богатое платье. Поэтому когда она увидала Артура, соединявшего в себе все эти достоинства и бывшего к тому же самым красивым мужем на всем западе, она полюбила его так сильно, как только вообще могла любить.
Диапозон творчества Мишеля Рио очень широк: от детских сказок до научных эссе, но славу он приобрел как романист. Его книги получили пять литературных премий во Франции, изданы во многих странах. Мини-роман «Архипелаг» — это каскад парадоксов. Причудливоестечение обстоятельств в один день изменяет жизнь троих героев: неприступной хозяйки аристократического колледжа, гениального, но безобразного библиотекаря и честолюбивого юнца ученика.
Изысканно-ироничная проза Мишеля Рио — блестящий образец новейшей европейской словесности. Российскому читателю хорошо известны его романы. Диапазон творчества Мишеля Рио очень широк: от детских сказок до научных эссе, но славу он приобрел именно как романист. Его книги получили пять литературных премий во Франции, изданы во многих странах. «Неверный шаг» — история со множеством неизвестных, сочетающая в себе черты классического детектива и философского романа.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
«След варяжской ладьи» — это второй из шести историко-приключенческих романов о события VII–VIII века н. э, возможно происходивших в верховьях реки Волги. Варяжская дружина берет дань с селения и уводит с собой сестер — Кайю и Эльви. Это видят жители соседней деревни и пытаются их спасти. Пользуясь темнотой, они похищают варяжское судно. Вскоре обнаруживается, что вторая девушка, находящаяся на ладье — это не Эльви, а, очень похожая на нее, дочь варяжского ярла. Вот о тех приключениях, которые выпали на долю участников этих событий и рассказывает этот роман.
В книгу литератора, этнографа, фольклориста и историка С. В. Фарфоровского, расстрелянного в 1938 г. «доблестными чекистами», вошли две повести о первобытных людях — «Ладожские охотники» и «Ледниковый человек». В издание также включен цикл «Из дневника этнографа» («В степи», «Чеченские этюды», «Фольклор калмыков»), некоторые собранные Фарфоровским кавказские легенды и очерки «Шахсей-вахсей» и «Таинственные секты».
Имеет мало общего с жизнью реально существовавшего великого царя и полководца.
Данное произведение является продолжением романа «Операция «ЭЛЕГИЯ». Сентябрь 1941 года. Жестокая война набирала свои смертоносные и разрушительные обороты. Все лето, несмотря на отчаянное сопротивление Красной армии и понесенные большие потери, немецко-фашистские войска продвигались к Москве. Руководством СССР было принято решение о переброске хранившегося в Москве стратегического запаса драгоценных металлов вглубь страны. Главный герой Ермолай Сергеев, выйдя из госпиталя, становится участником спецоперации под кодовым названием «Призрак». Многие силы, включая иностранные, хотели бы заполучить масштабный золотой запас страны.
Владимир Абрамов, один из первых успешных футбольных агентов России, на протяжении многих лет являлся колумнистом газеты «Советский спорт». Автор популярных книг «Футбол, деньги, еще раз деньги» (2002 год) и «Деньги от футбола» (2005 год). В своем историческом романе «Хочу женщину в Ницце» Абрамов сумел чудесным образом объединить захватывающие события императорского Рима и интриги российского бомонда прошедших веков с событиями сегодняшнего дня, разворачивающимися на берегах Французской Ривьеры.
Двое друзей — бывший виллан Жак из селения Монтелье и обедневший арденнский рыцарь сир Робер де Мерлан наконец-то стали полноправными членами ордена Святого Гроба, одного из наиболее могущественных тайных орденов крестоносного братства.Теперь, выполняя волю Римского Папы Григория Девятого, Жак и Робер в составе отряда рыцарей отправляются с некой секретной миссией в Багдад, чтобы тайно встретиться с наследниками великого Чингисхана. Речь пойдет о сокровищах Повелителя Вселенной…Но враги не дремлют и каждый шаг героев будет оплачен кровью…«Рыцарский долг» является продолжением уже известного читателю романа «Рыцарь святого гроба».
Ж.М.Г. Леклезио недавно стал обладателем Нобелевской премии по литературе, и естественно, что самые разные его книги вызывают сейчас широкий читательский интерес. Он не только романист, но и блестящий эссеист, своего рода поэт эссеистики, и эта посвященная кино книга — прекрасное тому подтверждение. Завсегдатаи киноклубов (каковых немало и по сей день) и просто киноманы с удовольствием обнаружат, что западная интеллигенция «фанатела» по поводу тех же фильмов, что показывались на «музейных» просмотрах в России.
Новеллы французского писателя Андре Пьейра де Мандьярга завораживают причудливым переплетением реальности и фантазии, сна и яви; каждый из семи рассказов сборника представляет собой великолепный образчик поэтической прозы.
Профессор орлеанского Института изобразительных искусств, директор Архива Модильяни в Париже и Ливорно, Кристиан Паризо представляет Амедео Модильяни не только великолепным скульптором, живописцем и рисовальщиком, но прежде всего — художником редкостного обаяния, каковым он остался в истории мирового искусства и в памяти благодарных потомков. В книге дана широкая панорама жизни парижской богемы, когда в ее круг входили знаменитые художники XX века — Пикассо, Брак, Сутин, Бранкузи, Шагал.
В книгу вошли три романа известного литовского писателя, ныне живущего в Израиле, написанные в середине шестидесятых годов и ставшие ярким событием литературной жизни того времени. Романы: На чем держится мир, Вечный шах, Полнолуние. Еврей у Мераса — это просто человек, чистый человек, человек, очищенный от мусора и быта, но чудовищным образом втянутый в мясорубку убийства. Создан для любви, а втянут в ненависть. Создан для счастья, а втянут в войну и гибель. Создан для света, а низринут во тьму.Лев Аннинский Там, дальше — тоже гетто.