Мерле и повелитель подземного мира - [11]

Тут он увидел того, кто спас его от смерти, и не поверил своим глазам. Он ожидал встретить любого, но только не его.

В это время двое других нежданных спасителей тоже старались добраться, махая саблями, до шеи последней мумии. Серафин подскочил и нанес своим тяжелым ятаганом решающий удар. Вожак же бросился на египетского посла, который безуспешно отстреливался и отступил к мосту, где преследователь и прикончил его двумя ударами сабли.

Пришел конец и самой последней мумии. Серафин, тяжело дыша, оглядел площадь. Возле догорающих вражеских останков валялось множество погибших кошек. И он поклялся впредь больше никогда и ни за что на свете не звать на помощь кошачий народ, решив когда-нибудь искупить свою вину перед этими маленькими храбрыми животными.

Один из тех, кто сражался с ним рядом, положил ему руку на плечо и сказал:

— Я много слыхал про дружбу воров с кошачьим миром. Не горюй, ведь это они сами решили тебе пособить.

Серафин обернулся и посмотрел Тициану в лицо. Бывший ученик мастера Арчимбольдо криво усмехнулся и, нагнувшись, обтер свою покрытую серой пылью саблю об одежду обезглавленной мумии. Тут подошел и Боро, второй боец, и сделал то же самое.

— Спасибо вам, — сказал Серафин и подумал, что надо бы поблагодарить их не так сухо, но он был просто обескуражен тем, что именно они пришли ему на помощь. В глубине души он никогда ничего не имел ни против Боро, ни против Тициана, — они в общем неплохие ребята, как, по крайней мере, считала Мерле. Их главная беда была в том, что они уж слишком крепко дружили с Дарио. Этот самый Дарио был старшим подмастерьем Арчимбольдо и заклятым врагом Серафина еще с того давнего времени, когда Серафин ушел из гильдии воров. Мальчишки смертельно ненавидели друг друга. Однажды в мастерской Арчимбольдо в пылу драки Дарио набросился с ножом на Серафина.

И вот теперь этот Дарио, который был ему так ненавистен и которого Серафин считал коварным, лживым и трусливым парнем, именно этот Дарио шел по площади к нему, небрежно засовывая в ножны саблю, только что спасшую ему, Серафиму, жизнь.

Дарио встал перед Серафином, смерил его взглядом и усмехнулся. Вовсе не дружелюбно, а скорее высокомерно и даже неприязненно. Совсем как прежде.

— Ну что? Мы вроде бы вовремя подоспели?

Тициан и Боро обменялись взглядом, но промолчали.

— Большое спасибо, — ответил Серафин, не находя подходящих слов.

Отрицать тот факт, что он страшно нуждался в помощи, было бы глупо и неправильно, а ответить нахально и вызывающе, — так, как ответил бы сам Дарио на его месте, — ему не хотелось. Чтобы не уподобляться своему давнему противнику, Серафин сказал со своей обычной приветливой улыбкой:

— А ты здорово с саблей управляешься. Я бы не подумал.

— Мало ли кто чего думает. Можно и ошибиться.

— Бывает и такое.

Боро с Тицианом подбирали свои еще тлеющие факелы и тушили, поколачивая ими о стены домов. Только теперь Серафин заметил у них пузатые бутылки, подвешенные к поясу. В бутылках была, наверное, зажигательная смесь; потому-то и огонь так внезапно и сильно разгорался. Он вспомнил, что два дня назад ученики Арчимбольдо ушли из мастерской волшебных зеркал, чтобы присоединиться к отрядам сопротивления и воевать против Египетской Империи. Но его удивило то, как скоро и ловко ребята научились бросать зажигательные бутылки. Впрочем, возможно, они это и раньше умели. Он о них почти ничего не знал.

— Я думал, что ты сумеешь от них удрать, — сказал Дарио, — воры ведь никудышные вояки…

— Но не трусы. — Серафин решился спросить: — А что вам-то от меня надо? Ведь вы не просто так меня разыскивали.

— Да, мы тебя искали, — сказал Боро. Дарио угрюмо кивнул и отвернулся. Самолюбивому парню не хотелось в этом признаться. — Тебя кое-кто хочет видеть.

— Вот как? — У Серафина глаза на лоб вылезли.

— Мы теперь больше не зеркальщики, — Дарио решил сам продолжить разговор.

— Да, я об этом слыхал.

— Мы примкнули к восставшим, к защитникам города.

— Звучит здорово.

— Ты не смейся…

— Да нет же, вы отлично поработали. Уложили шестерых из этих… гадов.

— И посла египетского тоже, — добавил Дарио.

— И посла, — повторил Серафин. — Мне одному с ними бы не справиться. Выходит, я не гожусь в защитники, да?

Все знали, что если Серафин и не так виртуозно владеет холодным оружием, как Дарио, зато бывший мастер-вор имеет массу других талантов.

— Наш главный командир хочет с тобой поговорить, — сказал Дарио.

— А я-то думал, командир — это ты.

Глаза Дарио потемнели от ярости и стали похожи на черные глазницы мумий.

— Никто тебя не заставляет записываться в мои друзья. Ты должен только подчиняться. Думаю, этого-то мы от тебя можем требовать.

— Да, — сказал Серафин. — Признаю. Согласен.

— Ладно, тогда пойдешь с нами.

— Куда?

Трое ребят переглянулись, и Дарио понизил голос:

— В свободный анклав, — буркнул он.

Дети Лилит

Мерле еще издалека заметила статуи, такие большие, каких она никогда в жизни не видела. Ужасно большие.

Десять каменных изваяний — каждое, если прикинуть на глаз, метров сто или сто двадцать высотой, а может быть, и выше — стояли по краям гигантской дыры в земле. Это действительно была настоящая дырища. Не кратер и не впадина, а дыра, у которой нет дна. По крайней мере, такое создавалось впечатление по мере приближения к ней. Будто какой-то космический исполин одним ударом проломил земную кору, как яичную скорлупу. Эта бездонная пропасть была не круглой, а продолговатой и по размеру, казалось, превосходила самый крупный остров Венеции.