Меридон, или Сны о другой жизни - [24]

— Я попрошу вас не курить здесь, — вежливо сказал он Роберту.

— Что? — в изумлении переспросил тот и вынул трубку изо рта.

— Здесь нельзя курить, — повторил Дэвид и повернулся к нам. — Здесь нельзя пить, есть, курить, нельзя валять дурака. Отнеситесь к этому делу серьезно. Не приходите сюда, если вы в плохом настроении. Здесь должна царить атмосфера как в церкви. Здесь вы становитесь артистами.

Роберт незаметно вышел и вытряхнул трубку прямо в мокрую траву. Он ничего не сказал. И я вспомнила, как он когда-то внушал нам с Джеком, чтобы мы никогда не ссорились на арене. Ну что же. Если он хочет платить деньги за то, чтобы ему самому делали замечания, это его дело. Он встретил мой взгляд и виновато мне улыбнулся.

Данди и Джек слушали Дэвида с благоговением. Им чрезвычайно польстила мысль о том, что они будут тренироваться в таком священном месте.

— А артисты — это люди, которые творят красоту. Так же, как поэты, художники или музыканты. — В голосе Дэвида звучало волнение. Тут он обратился к вернувшемуся в амбар Роберту: — Здесь предусмотрен обогрев?

Роберт выглядел удивленным.

— На вашем рисунке была печка, но я подумал, что она не понадобится. Вам будет жарко от работы.

— Нет, — покачал головой Дэвид, — сухожилия не разогреваются от работы. И тогда их легко повредить. На этом не надо экономить. Я не буду работать без печки.

— Я велю установить ее сегодня же, — с готовностью согласился Роберт. — Я думал, это напоминает работу с лошадьми. Мне всегда становится жарко в это время. Но тут, конечно, другое дело.

Дэвид с неудовольствием посмотрел на Данди.

— Ты не могла бы надеть какие-нибудь бриджи, как твоя сестра?

Ее лицо вытянулось.

— Я буду выступать в короткой юбке, — заявила она. — Так мне обещал Роберт.

— Короткая юбка? — Дэвид повернулся к Роберту, улыбаясь.

— Розовая, — кивнул тот. — Короткая пышная юбка с блестящими пуговицами и просторная блузка с рукавами.

— С голыми руками выступать безопасней, — возразил Дэвид. — Ее так легче поймать.

— Обнаженные руки и шея? — спросил Роберт, попыхивая трубкой. — Узкий корсаж и юбка выше колен? Да меня просто привлекут к суду.

— Зато вы сразу же заработали бы кучу денег, — рассмеялся Дэвид. — Если бы, конечно, девушка согласилась выступать в таком виде.

— Данди? — И Роберт указал на мою сестру концом трубки. — Да она согласилась бы выступать даже нагишом, не правда ли, малышка?

— Я не возражаю против короткой юбки и маленького корсажа, — притворно скромно сказала она.

— Очень хорошо, — подвел итог разговору Дэвид, — но тренироваться ты будешь в бриджах и плотной рубашке с короткими рукавами.

— Бегом домой, Данди, — приказал Роберт. — Миссис Гривс найдет для тебя что-нибудь подходящее. — И он взглянул на Джека и меня. — У этих двоих все в порядке?

— Да, — ответил Дэвид.

— Тогда я оставляю вас, — нехотя сказал Роберт. — Итак, наш уговор: они должны научиться прыгать на трапецию, раскачиваться на ней, перепрыгивать к Джеку и от него обратно на свою подвесную раму. И это за два месяца.

— Я помню, — бесстрастно ответил Дэвид. — Не забудьте и вы мои условия. Работать мы будем до одиннадцати, затем завтрак. Потом мы занимаемся до четырех, и после этого нам необходим отдых.

— Согласен, — сказал Роберт. — Но завтра я обещал Мери взять ее на ярмарку.

Дэвид кивнул и подождал, пока Роберт выйдет.

— А теперь — за работу, — обратился он к нам с Джеком.

ГЛАВА 7

Под влиянием страха перед веревками и раскачивающейся на них трапецией я было подумала, что Дэвид заставит нас работать наверху в первое же утро. Но он так не сделал. Еще до того, как вернулась Данди, очень хорошенькая даже в мешковатых бриджах Уильяма и льняной рубашке Джека, он велел нам приседать, а затем совершить пять кругов по амбару во все нарастающем темпе.

Затем мы прыгали, бегали и разминались до тех пор, пока не разогрелись. Тщательно уложенные волосы Данди распустились, и она небрежно сколола их на затылке. Все мы находились в хорошей спортивной форме. Мы с Джеком каждый вечер упорно тренировались на неоседланной лошади и приобрели молниеносную реакцию. При всей любви Данди поваляться она была в состоянии пройти за день двадцать — тридцать миль, а после этого еще поплавать наперегонки.

— Дело пойдет. — Дэвид сам уже слегка запыхался, и мы устроили себе минутку отдыха, усевшись на опилки. — Я боялся, что вы толстые и ленивые, а у вас прекрасные мускулы и никакой одышки.

— А когда мы начнем работать наверху? — требовательно спросила Данди.

— Когда захотите, — беззаботно ответил Дэвид. — Пока вы будете завтракать, я проверю оборудование, и потом можем начинать. Я покажу вам, как надо падать в сетку, и вы убедитесь, что можете работать совершенно безопасно.

— Меня никогда в этом не убедить. — Я пыталась говорить спокойно, но мое дыхание прерывалось.

— Я знаю, что ты боишься, — успокаивающе улыбнулся мне Дэвид. — Я хорошо понимаю это, я и сам раньше боялся. Ты прекрасно сложена для такой работы, но если сердце не лежит к этому, мы не станем тебя заставлять.

— А как вы начали работать на трапеции? — спросил Джек.

— О, это длинная история, — лениво отозвался Дэвид. — Меня завербовали служить на флот, но я был деревенским парнем, и это пугало меня. Я сбежал с корабля при первой же возможности. А она представилась мне в Португалии, когда мы зашли в Лиссабон. Мне не на что было жить, и я стал странствовать вместе с бродячими акробатами. Однажды я увидел выступление на «римских кольцах» и просто сошел с ума. — Он замолчал и подкрутил усы. — Я напросился в ученики к человеку, выполнявшему его, и он стал заниматься со мной. Затем мы стали использовать трапецию вместо колец, а этого до нас не делал никто. Сначала я выступал один, а потом научил младшего сына своего напарника, и мы изменили номер: он раскачивался на трапеции и перелетал ко мне, а я ловил его и кидал обратно. Это был хороший номер.