Меридианы штурмана Барка - [12]

играла труба и на кораблях дежурные офицеры, перекрикивая друг друга, создавая эдакий нестройный хор, командовали. «На флаг и гюйс смирно!», «Флаг и гюйс поднять!»

   Офицеры прикладывали руку к козырькам фуражек и стояли так, пока не звучала команда «Вольно!». После этого все расходились по своим делам.

   И вот наступил день «Ч». К тому же, это был еще и день рождения командира дивизии.

Когда на шоссе, ведущем к КПП, из-за поворота вывернулись три черные «Волги», из кустов на асфальт выехал одинокий всадник. Да, это был он, Костя Разумовский, и выглядел при этом весьма эффектно. Черные брюки хорошо контрастировали на фоне

белого брюха лошади. Кортик блестел на солнце. Пегая лошадь двигалась мелкой трусцой и ноги Кости, ввиду отсутствия стремян, равномерно взлетали вверх-вниз. Чтобы не свалится, ибо седла у цыгана тоже не было, Костя частенько хватался за шею лошади, и рукава его белого кителя тоже хорошо смотрелись на коричневом фоне. Картина хорошо просматривалась как из «Волг», так и со стоящих у пирса кораблей.

   «Подскакав» к проходной, Костя привязал лошадь к ближайшему дереву,  и прошмыгнул на свой корабль, где уже построился экипаж на подъем флага.

   Машины подъехали к КПП, но внутрь не въехали. Конт-адмирал Бубликов и комбриги, выйдя из машин, несколько минут молча стояли, окружив лошадь. Наконец Бубликов отвернулся от лошади и голосом, не предвещающим ничего хорошего, спросил:

 - Чей кавалерист?

   - Мой, товарищ адмирал, - ответил наш комбриг и склонил голову, как это делают жертвы, поднимающиеся на эшафот. Комдив уже открыл рот, чтобы перейти к привычным для него ямбам и хореям, но тут на крейсере заиграла труба и раздалась команда: - «На флаг…» Пришлось адмиралу рот закрыть и, приложив руку к фуражке, замереть на время подъема флага. Потом он, в течение семи минут, громко объяснял комбригу, кто тот такой, кто его родственники до пятого колена, какие у него корабли и что представляют собой его матросы и офицеры…

   Скоро на корабль прибежал рассыльный: - «Лейтенанта Разумовского к комбригу»

Костя, прихватив какую-то книгу, ушел.

   - Товарищ капитан 1 ранга, лейтенант Разумовский по Вашему приказанию прибыл.

   Комбриг стоял спиной к Косте, смотрел в открытый иллюминатор и молчал. Затем, повышая голос после каждого предложения, заговорил. Сначала он перефразировал,

адресуя лейтенанту все, что говорил  адмирал. Затем минут десять добавлял от себя.   Много говорил об офицерской чести, об опозоренном мундире и т.д. и т.п. Наконец посчитав, что уже достаточно, пригрозив лейтенанту напоследок страшными карами, комбриг обернулся, чтобы насладиться эффектом. Он ожидал, как это всегда бывало, увидеть мокрую, совершенно раздавленную морально, жертву. Но на этот раз было не так. Жертва была сухой и даже улыбалась. Комбриг оторопел и, неожиданно для себя, даже перешел на Вы:

   - Вы чего это того, улыбаетесь?!

   - Да потому, что Вы не правы, товарищ капитан 1 ранга, и наказывать меня не за что. Вот у меня официальный документ «Положение о транспорте в СССР». Согласно ему, у нас в стране 6 видов транспорта. Морской, речной, воздушный, железнодорожный, автомобильный и гужевой. У Вас есть возможность, Вы купили себе автомобиль. У меня, как Вы понимаете, такой возможности нет, поэтому я купил себе лошадь. И использовать этот вид транспорта мое неотъемлемое конституционное право.

   Комбриг ненадолго задумался.

   - Ну, если и не за лошадь… Я найду за что Вас наказать. Идите,

   - Ищите, - пожал плечами Костя, и вышел.

   После этого инцидента, Костя приобрел в дивизии небывалую популярность и получил кличку – «джигит». Еще дважды приезжал он на подъем флага на своем «скакуне», пока

начальство не нашло повод. Подчиненные Кости, распив бутылку водки, слушали в радиорубке на коротковолновом приемнике «Голос Америки». Кто-то из них случайно нажал тумблер, чем перевел передачу на трансляцию по верхней палубе. Мимо по пирсу

проходил инструктор политотдела. Получился громкий скандал. Косте объявили неполное служебное соответствие и назначили, с понижением, на рейдовый тральщик в бригаду ОВРА (охрана водного района.). Костю это не огорчило. Наоборот, он был доволен, все шло в соответствии с задуманным им планом.

* * *

   А в дивизии наступили горячие времена. Спешно и суматошно пополнялся под завязку боезапас. Офицерский состав, практически безвылазно, сидел по кораблям. Увольнения и отпуска были отменены. Срочно отзывали из отпусков тех, кто уже успел уехать…Ощутимо, запахло порохом. И, хоть в разгаре шла американо-въетнамская война, запах пороха исходил не с юга, а с запада, со стороны китайской границы. Кратчайшее расстояние от Владивостока, до нее составляло 60 километров.

      А предыстория  ситуации такова. Когда умер коммунистический вождь всех времен и народов Иосиф Сталин, эту корону, по праву, начал примерять на себя Мао Цзе Дун. Но, когда Н.С. Хрущев провел съезд, обличающий культ личности, а затем велел вынести труп Сталина из мавзолея,  отношения между странами стали ухудшаться. К 1967 году они обострились до предела. Толпы хунвейбинов совершали провокации на границе. Количество этих провокаций исчислялось сотнями.  В приграничных районах Китая строились дороги, аэродромы и бомбоубежища. По данным разведки, к границе стянуты китайские войска в количестве до 400 тысяч. 17 августа хунвейбины учинили погром в советском посольстве  в Пекине. Их представители официально заявляли: