Мэри и ведьмин цветок - [14]
– Я должна подойти к ученикам, – сказала мадам Мамблчук. – Посидите здесь, я недолго, занятия скоро закончатся.
Мэри послушно уселась в кресло рядом с учительским столом. Она ощущала присутствие Тиба внизу, но, когда наклонилась, чтобы погладить кота, он снова зашипел. Она тихо сидела, разглядывая лабораторию, в которой все казалось таким знакомым и одновременно странным, даже страшным. Мэри поймала себя на том, что ждет не дождется, когда директриса отправит учеников по домам, запишет ее на завтра и отпустит восвояси.
Мадам Мамблчук медленно переходила от стола к столу, беседуя с учениками, склоняясь над колбами, а порой присаживаясь, чтобы обсудить опыты. Мэри раз или два довелось бывать в папиной лаборатории и видеть его за работой. Он вел себя в точности так же, как мадам Мамблчук, но его лаборатория была чистенькой и светлой, пахла дезинфицирующими средствами и химикатами, а здесь пахло дурно, затхлостью, словно комнату давным-давно не проветривали.
Спокойный голос директрисы раздавался из другого конца лаборатории, жидкости капали и булькали, мыши скреблись и пищали в клетке. Ревело пламя в печи. Тикали большие часы, и это слегка нервировало. Свинцовая гиря была сделана в форме мыши, маятник качался туда-сюда, туда-сюда… Тик-так, тик-так, тик-так…
Мэри стряхнула дрему. Свет стремительно гас в высоких оконцах. На часах было без десяти шесть. Когда же закончатся занятия? Бабушка Шарлотта и мисс Маршбанкс вернутся через полчаса, и Мэри должна быть дома до их возвращения, иначе расспросов не оберешься. Мэри решила подождать до шести, а затем твердо заявить Мадам, что ей пора.
На учительском столе лежала стопка бумаг, придавленная стеклянным пресс-папье в форме лягушки. Свет от печи отражался в стекле, и вскоре Мэри начало казаться, что лягушка сверлит ее яркими зелеными глазками. Рядом в оловянном чернильном приборе стояло серое гусиное перо. Там же лежала линейка с греческой, арабской или просто паучьей вязью. А еще кубик со странными символами на гранях. И потертый медный треугольник с выгравированной русалкой.
От нечего делать Мэри принялась разглядывать бумаги, сначала без интереса, затем все больше увлекаясь, так что даже сняла пресс-папье и начала перебирать листки. Рисунки изображали животных, но таких животных ей видеть не доводилось.
На одном была белка с двумя лапами и тонким крысиным хвостом. Затем Мэри увидела птицу без перьев – их не было даже на крыльях. На третьем листе был нарисован лесной ежик без глаз и носа, больше напоминавший морского ежа на ножках.
Похоже, здесь была та же история, что и с песенками, которые начинались вроде бы правильно, а после сворачивали не туда. Мэри с отвращением засунула рисунки обратно под пресс- папье и посмотрела на часы. До шести оставалось пять минут. Мадам Мамблчук все еще беседовала с учениками, но, кажется, занятия завершались. Один из учеников погасил пламя под горелкой, другой подошел к раковине вымыть пробирки. Юноша оторвался от микроскопа и отнес желтую тетрадь, в которой делал записи, на полку за учительским столом. Затем он вышел, за ним потянулись другие.
Мэри посмотрела на тетрадь. Она называлась «Заметки» и не казалась особенно увлекательной. Толстый коричневый том рядом с ней носил название «Метаморфоз» и был написан неким Дюстерзивелем. Мэри решила ее не читать. Третья книжка выглядела куда приятнее: мягкая темно-красная обложка и золотое тиснение в виде фигурки кота на корешке. Книжка производила впечатление очень древней. Мэри незаметно стащила ее с полки и принялась изучать под столом.
Кот был изображен и на обложке, а название опоясывало его, словно надпись на монете. Книжка называлась: «Великое заклятiе».
Мэри открыла книжку. Бумага была толстой, шершавой, с неровными краями. На форзаце крупным размашистым почерком – Мэри не сомневалась, что это рука мадам Мамблчук, – значилось: «Только для старшеклассников. Не выносить».
Однажды в старой книге, которую изучал папа, Мэри уже встречала такой же витиеватый шрифт.
То здесь, то там в книжке попадались чертежи, как в учебнике геометрии, только не такие же: странное сочетание кругов, треугольников и других фигур, названий которых Мэри не знала.
Взгляд зацепился за один из заголовков: «Выборъ объекта для превращенія». Заголовок на соседней странице выглядел попроще: «Какъ отпереть замокъ».
«А вот это хорошо, пригодится нам с Тибом, если придется отсюда удирать!» Даже сейчас Мэри не хотела признаваться, как ей не по себе. И Тибу было не по себе, а ведь он сам ее сюда затащил или подстроил так, чтобы она сюда попала. А теперь не желает показываться.
Последний ученик завершил уборку. Мэри мгновение колебалась, потом сунула книжку в карман.
Часы скрипнули, зажужжали и пробили шесть. Мадам Мамблчук с улыбкой шла к ней через комнату, ее бриллианты сверкали в отблесках зеленого пламени.
Глава 8
Что же делать, как же быть?
– Ну вот, моя дорогая, мы закончили, – сказала мадам Мамблчук. – Пройдемте в мой кабинет, я запишу вас и дам буклеты, а завтра мы вас ждем.
