Мера мужества - [10]
Николай это понимал. Ведь он обучал технике вождения танков молодых солдат. Многие из них были такие же, как в прошлом он, колхозные трактористы. Любознательные, пытливые, они тянулись к знаниям, засыпая молодого инструктора десятками вопросов. Но случалось и так, что тот или другой вопрос ставили его в тупик. Тогда на помощь приходили бывшие фронтовики: они подробно рассказывали о тактике врага, его повадках, об уязвимых местах его танков, а так же борьбе с ними. Николай всегда чувствовал их локоть, и сам мечтал быть таким же, как они, пропахшие пороховым дымом, умудренные боевым опытом. На фронте уже воевали его отец и младший брат Александр. Рапорт за рапортом подает он батальонному командиру и каждый раз получает отказ.
Однажды серенький, из оберточной бумаги треугольник принес ему горестную весть: мать писала, что в боях за Родину погиб Сашок, что отец мстит за его смерть.
— Все. Еду на фронт, — заявил Николай командиру роты и, минуя батальонного, направился в штаб бригады.
Командир не без волнения прочитал письмо матери. Осторожно свернул испещренный каракулями листок бумаги, вернул его Николаю и спросил:
— Брата хочешь заменить?
— Так точно, товарищ комбриг, — твердо ответил тот.
Комбриг вышел из-за стола, подошел к Николаю, крепко обнял его:
— Иди. На Руси исстари так заведено: сын становится на место отца, брат заменяет брата.
Через пять дней сержант Крылов был уже в экипаже лейтенанта Сулимова. Башенный стрелок, видавший виды солдат Кузнецов и стрелок-радист Шаповалов приветливо встретили новичка. Слушая рассказы своих новых друзей, Николай думал: сумеет ли он выстоять, не дрогнет ли его рука в самую тяжелую, в самую опасную минуту. И тут же мысленно отвечал: «Нет, не дрогнет, не ослабнет рука, и хватит мужества двинуть танк на пушку или пулемет врага». И все-таки, когда лейтенант Сулимов приказал готовиться к бою, Николая взяла оторопь. Но глядя, как спокойно запасаются боеприпасами Кузьмин и Шаповалов, как внимательно изучает карту лейтенант, успокоился. Тщательно проверил мотор, ходовую часть, натянул на голову шлем и втиснулся на свое место, взялся за рычаги.
Было это южнее города Лебедин. Танковое соединение получило приказ прорвать сильно укрепленную линию гитлеровцев, овладеть населенным пунктом Чернухи и развивать наступление.
Этот первый бой на всю жизнь остался в памяти Николая Николаевича. На самой высокой скорости шли тогда наши танки. Не сбавляя хода, ворвались во вражеские траншеи. Советские автоматчики попрыгали с танков и навязали гитлеровцам ближний бой. В траншеях шум, крик, паника. И вдруг Николай услышал голос лейтенанта:
— Крылов, справа немецкий пулемет!
Николай нажал на рычаг, и послушная машина, вздрагивая, ринулась навстречу огненному смерчу, под ее мощными гусеницами послышался лязг металла. Но в этот момент фашисты предприняли контратаку.
— Сержант Крылов, слева немецкая пехота. Смять ее гусеницами! — вновь раздался голос лейтенанта.
И опять рука нажала на рычаг.
Армейская газета «В бой за Родину» так сообщала об этом скоротечном бое:
«На предельной скорости ворвавшись на вражескую передовую, сержант Крылов гусеницами своего танка раздавил расчет немецкого станкового пулемета и уничтожил до взвода пехоты».
Боевые друзья горячо поздравили Николая с боевым крещением. А сержант Кузьмин просто сказал:
— Держать так!
Николай твердо запомнил эти слова бывалого, закаленного в боях сержанта.
Н. Н. Крылов.
— Жаркие были схватки во время Курской битвы, — вспоминает Николай Николаевич. — Но самой трудной была операция по форсированию Днепра.
В одном из номеров газеты «В бой за Родину» гвардии капитан Малыхин писал:
«Днепр форсировали на понтонных плотах ночью под непрерывным обстрелом немцев. На понтоне танк стоял с заведенным мотором. А когда достигли правого берега, сразу же пошли вперед. Сходу заняли три населенных пункта и несколько важных прибрежных высот. Этим был подготовлен плацдарм для сосредоточения главных сил».
Гитлеровское командование прекрасно понимало цель ворвавшегося в их боевые порядки советского танка и горстки автоматчиков. На дерзкий десант они бросили танки, пехоту. Три дня кипел жаркий бой.
«Отражая контратаки противника, — писал гвардии капитан Малыхин, — башнер Кузьмин в этих боях подбил и поджег три немецких танка, разведывательный броневичок и бронетранспортер. Механик-водитель Крылов тяжестью своего танка раздавил немецкую противотанковую пушку, пять пулеметов и много пехоты».
Захваченный плацдарм был удержан, саперы навели переправу, и на правый берег Днепра хлынули советские полки.
И опять крыловский танк пошел вперед. Но не было в экипаже башнера Кузьмина. Смертью храбрых пал он на днепровских кручах.
Прошел ровно месяц. В ясный солнечный день на опушке дубовой рощи был зачитан Указ Президиума Верховного Совета СССР. Орденом Ленина наградило правительство лейтенанта Сулимова, орден Отечественной войны вручили стрелку-радисту Коле Шаповалову. Высоким званием Героя Советского Союза были отмечены за днепровские бои сержанты Кузьмин и Крылов.
Наказ матери был выполнен. Комсомолец Крылов стойко сражался. Его танк дошел до самого логова фашистского зверя. А когда отгремели последние залпы, Крылов вернулся на родной Урал и вот уже много лет трудится в тресте «Челябметаллургстрой».
