Меня зовут Лю Юэцзинь - [2]

Поэтому сейчас, когда Лао Гань снова вернулся к этой теме, Ян Чжи сплюнул на пол и сказал:

– Значит, как с просьбой обратиться, так это пожалуйста, а как накормить, так «платите денежки». Считай, что такое отношение и мне глаза на человека раскрыто.

Лао Гань, крепко зажав в кулаке деньги, просипел:

– Так, по-твоему, выходит, я эти деньги должен тебе вернуть?

Ян Чжи оставил его вопрос висеть в воздухе, взял сумку и направился к выходу. По пути вытирая салфеткой рот, он вдруг заметил за столиком у самой двери худенькую девушку, перед которой стояла чашка с бараньей похлебкой. Однако девушка не ела, а просто задумчиво смотрела в окно: на улицах уже зажглись фонари, мимо куда-то по своим делам торопились прохожие. Покинув «Синьчжоускую резиденцию вкуса», Ян Чжи, уже подходя к остановке, решил закурить, но, похлопав себя по карманам, вспомнил, что оставил сигареты в ресторане. Сначала он хотел было вернуться за ними, но передумал и направился к ближайшему ларьку. Купив новую пачку, Ян Чжи вытащил сигарету, зажег ее и хотел уже отправиться дальше, как вдруг его догнала та самая девушка, которую он приметил в ресторане. Поравнявшись с Ян Чжи, она предложила:

– Может, развлечемся?

Только сейчас до Ян Чжи дошло, что она была «ночной бабочкой». Ее худенькое тело и детское личико тянули лет на семнадцать-восемнадцать. Рассмотрев ее повнимательнее, Ян Чжи заключил, что она совсем не походила на опытных уличных потаскушек, которые смотрели на мужчин, словно кошки на мышек. Девица же эта, наоборот, смотрела на Ян Чжи, словно мышка на кота, да и от своих слов тут же зарделась. Она не стеснялась того, что была «ночной бабочкой», хотя ее и отличало редкое для этой профессии смущение. Именно данное обстоятельство и тронуло Ян Чжи, поэтому, не имея прежде планов развлечься, он вдруг этого захотел. Синемордый кивнул, и тогда девушка повела его в свое жилище. По дороге Ян Чжи стал задавать ей вопросы:

– Ты откуда?

– Из Ганьсу.

– Как давно занимаешься этим?

Мельком взглянув на Ян Чжи, девушка опустила голову:

– Если скажу, что со вчерашнего дня, все равно не поверишь. Я приехала в Пекин к своему брату, но не знала, что он сменил адрес, звонила ему на мобильник, но его номер больше не обслуживается. Я решила заняться этим, чтобы накопить деньги на билет. Разумеется, ты считаешь, что я вру.

Ян Чжи хохотнул:

– Мы с тобой, может быть, видимся первый и последний раз, занимайся ты этим хоть год, мне-то что? Ну а даже если начала только вчера, так мне, считай, тоже ничего особого не обломилось.

Они продолжали путь. Ян Чжи снова поинтересовался:

– Сколько тебе лет?

Девушка подняла свое лицо и ответила:

– Двадцать три.

Ян Чжи такой ответ показался неожиданным. Обычно подобные девицы занижают свой возраст, а эта, выглядя на семнадцать-восемнадцать, вдруг объявила, что ей двадцать три. Весьма честно с ее стороны.

– Как твоя фамилия?

– Фамилия Чжан, но не надо церемоний, зови меня просто Дуаньдуань.

Ян Чжи понял, что Дуаньдуань – ненастоящее имя девушки. Но раз она на него откликается, то почему бы ее так и не называть. Велика ли важность, как звать человека? Разговаривая, они уже дошли до второй остановки, но, похоже, нужно было пройти еще. Тогда Ян Чжи приостановился и спросил:

– Далеко еще?

Дуаньдуань показала вперед:

– Нет, уже пришли.

Они снова двинулись с места, но ее «уже пришли» растянулось до следующей остановки. Наконец они свернули в какой-то переулок. Место оказалось затхлое, рядком стояли три общественных туалета, смывная вода из них просачивалась прямо на улицу. Освещения здесь не было, поэтому следовало смотреть под ноги. В самом конце переулок резко заворачивал и продолжался дальше. Ян Чжи огляделся:

– Здесь безопасно?

– Братец, ты уже столько идешь за мной, и только сейчас вспомнил о безопасности.

Наконец они уперлись в тупик. В тупике стоял домишко с выходом на улицу. Заделанные известкой вкривь и вкось швы на стене делали ее похожей на пеструю тыкву. Судя по всему, раньше никакого выхода здесь не было, видимо, его вывели на улицу, когда сильно приспичило. Дверью в дом служила большая древесно-стружечная плита, которая при малейшем ветре колыхалась внутри самодельной рамы из сколоченных реек. Дуаньдуань вытащила из брюк ключ и, наклонившись к замочной скважине, открыта дверь, вошла в дом и включила свет. Прежде чем переступить порог, Ян Чжи еще раз огляделся. Только окончательно убедившись, что в переулке не было ни души, он успокоился и последовал внутрь. Дуаньдуань закрыла дверь на крючок, а Ян Чжи тем временем стал осматриваться по сторонам: они были в комнате площадью семь-восемь квадратов; у стены стояла кровать, прямо на полу громоздилась какая-то кухонная утварь.

– Свет выключить или оставить? – обратилась к Ян Чжи девушка.

Ян Чжи на секунду задумался и ответил:

– Выключить, так оно надежнее.

Девушка выключила свет, и они стали раздеваться. Оказавшись в постели, Ян Чжи сразу понял, что Дуаньдуань действительно двадцать три года. Она вела себя весьма и весьма умело. Сначала Ян Чжи взял инициативу в свои руки, но как только он погрузился в лоно Дуаньдуань, та стала его направлять. Из-за ее хрупкого телосложения Ян Чжи побаивался резких телодвижений, но кто бы мог подумать, что уже после нескольких его толчков худенькая Дуаньдуань, которую он подмял под себя, возымеет над ним полную власть. Вот тогда-то Ян Чжи и понял, как может быть обманчива внешность, как говорится, морскую воду ковшом не измерить. Ян Чжи, до того не горевший энтузиазмом, сейчас, раззадоренный Дуаньдуань, вдруг распалился не на шутку. Но в момент, когда он уже готов был разрядиться, дверь с грохотом отвалилась, под потолком с громким щелчком вспыхнула лампочка, и в комнату вломились три амбала. От их нахрапистого дыхания разило перегаром. Ян Чжи разом прошиб пот. Сначала он подумал, что нагрянула полиция, но жуткий вид этих молодчиков его в этом разубедил. Первой реакцией Ян Чжи было схватить свою одежду, но все его вещи, включая поясную сумку, уже прибрал к рукам один из вошедших. Другой товарищ без всяких объяснений подлетел к Ян Чжи и вмазал ему крепкую пощечину.