Меня зовут Бренда Джейн - [7]

Идя по коридору к палате, Хэмиш молил Бога о том, чтобы он вразумил его. Войдя, он увидел, что Би Джей сидит на кровати, свесив ноги. Она показалась ему очень красивой, хотя густые волосы растрепались после сна. Шрам на щеке был уже едва заметен.

Уродливая больничная рубашка сползла с одного плеча, ноги были голы до колен: Сонные зеленоватые глаза взглянули на него.

– Все-таки приехал, – прошептала девушка и опустила веки.

И Хэмиш понял, что плохо его дело: ему захотелось коснуться ее, страшно захотелось ощутить ее в своих руках…

– Вот, смотрите, – она указала на разбросанные веером проспекты.

Протянув руки, он взял сразу несколько и быстро просмотрел. Красочные брошюрки, отпечатанные на глянцевой бумаге, знакомили пациента с самыми разными пансионатами для выздоравливающих; здесь были и современные многоэтажные, и виллы в викторианском стиле, и множество обитателей – в креслах на колесах, в большинстве своем седовласые, с морщинистыми лицами и пустыми глазами.

Он вопросительно взглянул на нее, потом снова на проспекты. Она кивнула, и глаза ее наполнились слезами.

– Инвалидные дома, – прошептала Би Джей. – Мне велено выбрать один из них.

– О, Боже мой, – выдохнул Хэмиш.

Бросив проспекты, он схватил и поднял ее, словно ребенка; она обняла его здоровой рукой, а лицом уткнулась ему в шею. Наклонив голову, Хэмиш тоже уткнулся лицом в ее волосы, сердце его ныло от жалости к ней, а тело наслаждалось ее близостью. Такой она была мягкой и хрупкой, теплой и беспомощной.

– Вам не больно? – спросил он, не отрывая лица от ее спутанных волос; она покачала головой, и он ощутил влагу на ее щеке. – Они не могут отослать вас насильно. Я им этого не позволю. Просто этого не допущу.

Хэмиш не заметил, сколько прошло времени, но, в конце концов, руки у него онемели, и, он положил девушку в кровать.

Губы ее были приоткрыты, словно от удивления, и он отметил про себя, до чего они соблазнительны. Ей тоже было хорошо в его объятиях, ей было чертовски хорошо, когда он прижимал ее к себе. Он, конечно, просто хотел ее утешить, но тут было и нечто гораздо большее, он это понял.

Подойдя к стенному шкафу, Хэмиш достал ее халат, помог продеть в рукав сломанную руку. Она не поднимала головы, не хотела, чтобы он видел слезы у нее на глазах.

– Деньги у меня есть, – сказала она сдавленным голосом. – Но ехать мне некуда. Я пока что не могу сама себя обслуживать.

– А ваш отец? Другие родственники? Друзья?

– Нет, нет, это невозможно. Никому из них я не нужна.

– Ну, ничего, что-нибудь придумаем, – сказал он, присаживаясь на кровать рядом с ней. – Что-нибудь придумаем.

– Здесь неподалеку есть центр реабилитации, но там одни старики. Все старики! А я молода, черт возьми. И никогда не нуждалась в посторонней помощи. А теперь вот просто не знаю, как мне быть.

– Найдем что-нибудь, кроме этих пансионатов.

– Здесь на меня махнули рукой, потому что за последнее время нет никакого заметного улучшения. Думают, что лучше уже не будет. Но они ошибаются! Я еще небезнадежна, мне станет намного лучше!

– Я верю вам.

– Вы единственный, кто верит.

– Поэтому вы и позвонили мне, – Хэмиш вздохнул. – Я даже не думал, что вы сохранили номер моего телефона.

Здоровой левой рукой Би Джей подняла правую. Потом раскрыла кулак, и Хэмиш увидел на ладони номер своего телефона, размытый, но все же читаемый.

– Я хранила его все это время. Каждый день, после мытья, восстанавливала шариковой ручкой.

Что-то дрогнуло у него в душе, когда он представил себе, как она обводит ручкой следы цифр. И ведь позвонила лишь тогда, когда пришла в полное отчаяние. Подняв пальцем ее подбородок, он заглянул ей в глаза. Что-то в ней сломалось, и, хотя она всячески отвергает его помощь, он ее последняя надежда, это ясно как день.

– Меня здесь не оставят, – прошептала девушка.

– Когда вам дали эти проспекты?

– Пару дней назад. И приказали к сегодняшнему дню решить. Значит, они меня выписывают, хотя я говорила им, что буду платить за свое содержание здесь, если страховка не покроет его стоимости.

– Почему вы не позвонили мне раньше?

– Я поклялась никогда вам не звонить. – Она снова попыталась гордо вздернуть подбородок.

– А это для чего, если так? – Он показал – на размытый номер телефона.

– Я не собиралась к нему прибегать.

– Ваша беспредельная гордость доведет вас до беды. – Хэмиш вздохнул. – Как вы себе представляете, что я могу сделать для вас за какие-то сутки?

– Вы же священник, значит, верите в чудеса. Убеждена, что верите. Я не знаю никого другого, кто бы верил. – Это было сказано дрожащим от слез голосом.

Засунув руки в карманы, Хэмиш подошел к окну и глубоко задумался. На свете есть только одно место, куда ему хотелось бы ее отвезти, но это совсем не то место, где ей надлежит быть. Его дом. Она могла бы спать на кушетке в моем кабинете, размышлял он, а миссис Биллингс и девочки за ней бы ухаживали. Конечно, среди прихожан найдутся люди, которым это придется не по вкусу, мне и самому это не слишком нравится. Что касается миссис Би, то, возможно, на первых порах она будет в восторге оттого, что ее героиня под нашей крышей, но через какое-то время Би Джей оскалит зубки и энтузиазм экономки быстро улетучится.