Меня зовут Бёрди - [29]
Он отчетливо слышит боль, страдание, но не может понять, почему то, как каждый распоряжается своей задницей, должно волновать кого бы то ни было в епископате или даже в Ватикане. Он цыган по рождению и католик по воспитанию, но то, что происходит, когда гасят свет, касается, по его мнению, только непосредственных участников.
Молодой Рейнальд руководит дебатами умело и с огоньком. Он то и дело затрагивает политические и социальные вопросы куда более широкого масштаба, чем сугубо личные проблемы, о которых говорят участники. Инспектор слышит как бы между строк ту же тематику, с которой столкнулся, читая блог бельгийца, и чувствует в распорядителе церемонии красноречие политика и волю вкупе с манипуляторским талантом человека, который любит власть и стремится к ней. Аудитория внемлет, буквально впитывая его слова.
– Перечитаем Священное Писание. Взглянем на него свежим глазом, чтобы уловить самую суть. Пересмотрим систему элементов, составляющие и основы. Вернем каждому понятию его истинное место и истинную ценность. Отвернемся от безбожного, нечистого, порочного, ибо он не приведет нас к Всевышнему. Он указывает нам неверный путь, братья, внушая, что мы сами можем творить этот мир по нашей воле и нашим побуждениям, пренебрегая заповедями Господа. Отвернемся же от него, а если потребуется, сразимся с ним нашим словом, нашими молитвами, и, как мы можем прочесть во Второзаконии, глава ХХ, если наше дело правое, Всевышний будет с нами.
Собрание подходит к концу. Рейнальд встает и прощается со всеми до следующего раза. Коротко упомянув о будущих семинарах, он кладет рядом с печеньем стопку брошюр.
– Берите! И, пожалуйста, связывайтесь со мной напрямую, если понадобится.
Ибанезу думается, что весь этот цирк, наверное, чем-то похож на так хорошо знакомых американцам телеевангелистов. Он берет брошюры и наливает себе кофе. К нему подходит Рейнальд.
– Ну что, Бруно, как прошло крещение?
– Очень интересно и очень… насыщенно. Будет над чем поразмыслить в ближайшие дни.
– Вот и отлично! Приходите на следующее собрание. Если вам понравится наша методика, можно будет и поработать индивидуально. Что скажете?
– С удовольствием. Увидимся через две недели.
Он направляется к выходу.
– И спасибо за прием…
Райнальд машет рукой ему вслед. Ибанез не уверен, что блондинчик купился на его треп.
На улице ему вдруг вспомнился рассказ хозяина книжного магазина. О том, как он встретил своего бывшего сожителя в ресторане «с престарелой хиппи и высоким блондином в прикиде по последнему писку моды». Он в точности помнит его слова: «Они говорили о воскресении Христа, так что я не стал задерживаться». Ибанез делает вывод, что Райнальд, очевидно, обеспечивает и гарантийный сервис своих скользких идей. Надо будет еще раз заглянуть в книжный магазин завтра.
СУББОТА – 23.40
Уже больше часа я не могу двинуться. Три новых девушки вошли в заднюю дверь, их медленно ведут через гостиную. Комната огромная. С одной стороны большие окна, выходящие в сад, с другой – двустворчатая дверь в буфет. Остальные две стены заняты каминами, над которыми блестят зеркала высотой в несколько метров. Среди мебели в стиле Людовика XVI бросили кучу матрасов, одеял и какие-то надувные пляжные игрушки. Меня грубо тащат влево. Ошейник больно врезается в шею.
Они приходили один за другим, поодиночке или парами, в дверях их встречал хозяин дома. Я была уже здесь, спиной к стене, держала в каждой руке по пепельнице. Живая статуя. Своими пустыми глазами они, каждый в свою очередь, ощупывали меня, освежевывали, препарировали, превращая одним взглядом в кусок тухлого мяса. Некоторые меня узнали, большинству плевать. Они медленно проходят мимо, складывают пальто и остальную одежду в гардеробной и нагишом шествуют в гостиную. Я в пятый раз вытряхиваю пепельницы. Некоторые, промахнувшись, едва не тушат сигары и сигареты о мои руки, потом с улыбкой извиняются. Следы пепла доходят уже до локтей, на правом запястье пузырьки. Я стою как каменная, кусая изнутри щеки. Во рту кровь, густая, вязкая.
Входную дверь закрыли. Пьют, курят, трогают и заглатывают все, что есть на столах. Голоса становятся громче, смех опаснее. Элегантность, которую выставляла напоказ рассеявшаяся по комнате клика в начале вечера, уступила место размытым телам, тяжелому дыханию и острому запаху спермы и дерьма.
Позади меня кто-то тянет за ремень. Я пячусь. Трех новеньких девушек уже привязали и толкают в мою сторону. Самая маленькая, щуплая блондиночка, бросает на меня быстрый взгляд, и ее глаза исчезают под веками. Мы здесь и не здесь. Лживые руки ложатся на наши груди, бедра, лезут ниже. Я ничего не чувствую начиная от шеи. Всем раздали маски свиней, как будто в этом есть нужда. Пряча лица, они считают, что им позволено все, и действуют, переходят границы, берут свое, унижают снова и снова, салонные людоеды. Они играют. Животы жирные, члены дряблые. Красные полосы на телесах трясутся от каждого толчка. В воздухе витает запах утоленного зверства, опустившейся аристократии, разъедаемой ностальгией. Здесь тело есть то, что с ним делают, особенно чужое тело.
Сын сапожника, бывший лавочник из Одессы Шепсель Гойдман с самого детства мечтал найти клад и стать сказочно богатым. И наконец-то счастье ему улыбнулось, когда вместе с братом они провернули аферу века. Им удалось изготовить искусную подделку – тиару скифского царя – и продать ее в Лувр… Лизе Котовой не везло в личной жизни, но вскоре она познакомилась в кафе с симпатичным летчиком Игорем и пригласила его к себе в гости. Она не ожидала, что уже через несколько месяцев вместе с любимым будет готовить операцию по краже бесценной тиары скифского царя из коллекции Лувра…
Любимая подруга убита, и кажется, я знаю, кто это сделал. Он ходит рядом, но его не поймать. И пока я пыталась бороться с тьмой, что внутри, зверь подбирался всё ближе. Теперь моя цель — убить зверя.Метки: разница в возрасте, спорт, триллер, детектив, повседневность, повествование от первого лица, учебные заведения, элементы фемслэша. Без привязки к конкретной геолокации. Абстрактный город некой европейской страны, где люди носят самые разные имена.
Как поведет себя человек в нестандартной ситуации? Простой вопрос, но ответа на него нет. Мысли и действия людей непредсказуемы, просчитать их до совершения преступления невозможно. Если не получается предотвратить, то необходимо вникнуть в уже совершенное преступление и по возможности помочь человеку в экстремальной ситуации. За сорок пять лет юридической практики у автора в памяти накопилось много историй, которыми он решил поделиться. Для широкого круга читателей.
Однажды Борис Павлович Бeлкин, 42-лeтний прeподаватeль философского факультета, возвращается в Санкт-Пeтeрбург из очередной выматывающей поездки за границу. И сразу после приземления самолета получает странный тeлeфонный звонок. Звонок этот нe только окунет Белкина в чужое прошлое, но сделает его на время детективом, от которого вечно ускользает разгадка. Тонкая, философская и метафоричная проза о врeмeни, памяти, любви и о том, как все это замысловато пeрeплeтаeтся, нe оставляя никаких следов, кроме днeвниковых записей, которые никто нe можeт прочесть.
В самом начале нового века, а может быть и в конце старого (на самом деле все подряд путались в сроках наступления миллениума), Катя Малышева получила от бывшего компаньона Валентина поручение, точнее он попросил оказать ему платную любезность, а именно познакомиться с заслуженной старой дамой, на которую никто в агентстве «Аргус» не мог угодить. Катя без особой охоты взялась за дело, однако очень скоро оно стало усложняться. Водоворот событий увлек Катю за собой, а Валентину пришлось её искать в печальных сомнениях жива она или уже нет…
Когда судьба бросает в омут опасности, когда смерть заглядывает в глаза, когда приходится уповать только на бога… Позови! И он придет — надежный и верный друг, способный подставить плечо и отвести беду.