Меня ждёт Энни - [4]

— Что он опять натворил, миссис Каннингэм?

— Он принёс на урок к мистеру Даррвелу микрофон, соединил его со школьной трансляцией и включил, когда тот начал распекать ребят за невыполненное задание… Конечно, мистер Каховски, я согласна, что мистер Даррвел иногда позволяет себе недопустимые выражения, но есть же другие методы… Есть школьный совет, следовало обратиться туда или, в конце концов, написать жалобу на моё имя…

— Простите, миссис Каннингэм, но ведь вы были в курсе всего этого! И тоже обещали родителям, что это прекратится. Так какой же смысл писать вам жалобу?

— Ах, так вы его ещё и защищаете? Хорошо, тогда я вынуждена вам сообщить, что считаю невозможным дальнейшее обучение вашего сына в нашей школе. Будьте добры, подъедьте сейчас и заберите его. Все необходимые бумаги я приготовлю. Всего доброго!

Мистер Каховски положил трубку телефона и вышел в кухню к жене.

— Нэнси, — сказал он, — звонила директриса. Нашего парня снова выгнали из школы. Я еду туда.

Миссис Каховски без сил опустилась на стул.

— Боже, Уильям, ведь это уже третья школа… Его же больше никуда не примут…

— Значит, образование — это не для него, — раздражённо ответил муж. — Пойдёт продавать газеты, как его друг Эдгар.

— Ты его сильно не ругай, чего уж теперь-то…

— Ругать? — рассмеялся мистер Каховски. — Вовсе нет, Нэнси, даже не собираюсь! Я тебе потом расскажу, что он отмочил. Парень — молодец! Я бы до такого не додумался!

Мистер Каховски торопливо поцеловал жену и вышел. Через минуту со двора послышался его возмущённый голос: «О, чёрт!», затем он появился снова.

— Представляешь, Нэнси, какой-то мерзавец пропорол ножом моё колесо! И это прямо в нашем дворе! Что за наглость? Дай мне ключи, я поеду на твоей машине.

Миссис Каховски пошла за ключами, но в это время с улицы послышался страшный грохот. Супруги выбежали во двор.

— Что случилось, Фред? — крикнул Каховски соседу.

— Представляешь, Билл, кран упал! Это хорошо, что в этот момент на улице никого не было!

Миссис Каховски побледнела.

— Боже, Уилли, а если бы ты… — и она замолчала, не в силах продолжать.

Мистер Каховски согласно покивал головой, подошёл к воротам и выглянул на улицу.

— Придётся в объезд ехать, — сообщил он. — Иди в дом, Нэнси, холодно, простудишься!

Миссис Каховски послушалась его и через пять минут из кухни услышала шум отъезжающей со двора машины.

2

Моё имя — Сэмюэль У. Каховски; возраст — 32 года, неженат, профессия… а чёрт его знает… Гангстер — это профессия? Конечно, ни я, ни любой из наших парней так себя не назовёт. Спросите: «А чем вы занимаетесь?», и мы скажем: «На мистера Уилки работаем». А это то же самое и есть, только звучит приличнее.

Лично я на мистера Уилки работаю восемнадцать лет, мой друг Эдди немножко больше. Он меня с ним и познакомил. Когда меня в третий раз из школы выперли — и на этот раз окончательно — отец сказал, что образование — это не для меня, и чтобы я шёл работать. Ну, хотя бы, продавцом газет, как мой друг Эдди.

Эдди в первый же день объяснил мне, что газеты — это так, ерунда, много на них не заработаешь. Нужно ещё выполнять разные поручения мистера Уилки: сообщать ему, если что интересное на улице услышишь; на стрёме постоять, пока его ребята всякие дела обделывают; сбегать к кому-то передать что-нибудь. Я, конечно, согласился и до сих пор об этом не жалею. Он нам и тогда платил неплохо, а уж когда мы с Эдди и сами начали серьёзными делами заниматься, вообще прилично стало. Само собой, что при нашей профессии и под статью угодить недолго, но мистер Уилки обещал, что, в случае чего, от полиции откупит: они все у него в кармане. А уж если не получится — всякое бывает — то и в тюрьме у нас такая жизнь будет, что получше, чем у многих на свободе. Я часто думаю: а хорошо, что меня тогда из школы выгнали…

…Ладно, наврал я всё. Если честно, то совсем не нравится мне моя жизнь. Это я просто себя уговариваю. Убеждаю, что всё у меня хорошо, ничего менять не надо. А попалось бы что-то стоящее — бросил бы не задумываясь. Была у меня однажды ситуация, когда я уже, было, решился… но не случилось. Видно, не судьба. А дела наши, особенно те, которыми мы последнее время занимаемся, весьма не симпатичные.

Вот и сегодня вызывает мистер Уилки меня и Эдди и говорит:

— Ребята, тут надо бы ещё один домик к рукам прибрать. Старикашка там один живёт, больной весь, помрёт скоро. Так что много не предлагайте, пяти тысяч ему за глаза хватит. Поняли, о чём я толкую?

А чего не понять? Уже больше месяца по этому делу работаем. У мистера Уилки в мэрии свои люди имеются, они ему шепнули, что по этому району скоростная магистраль пройдёт, значит, цены на землю скоро до небес подскочат. Вот мы и ходим, убеждаем жителей домики свои продать. Доходчиво так убеждаем. Большей частью хлопот не бывает, люди понятливые там живут. Встречаются, конечно, и непонятливые, но все они почему-то очень небрежно с огнём обращаются. Откажутся дом продать, а он в первую же ночь — бац! — и сгорел. Всякое ведь бывает: окурок, там, непотушенный бросят или ещё чего.

Взяли мы у мистера Уилки адрес и поехали. Смотрим, домик большой, земли много занимает. Заходим — пусто везде. В одну комнату зашли, в другую — нет никого. Потом какое-то шарканье послышалось. Видим, старик древний по лестнице сползает. Эдди как увидел его, присвистнул и говорит: