Меня разбудил кот - [26]

— Ты мне зубы не заговаривай! Это русская станция и русский проект. Это вам не на Луне в гольф играть! — Федор скорчил плаксивую рожу и передразнил: — «Хьюстон, у нас проблемы!»

Он несколько секунд постоял, глубоко дыша и сжимая-разжимая кулаки.

— Хрен вам, а не следующий сеанс! — выпалил вдруг Федор. — Пусть сперва объяснятся, что это за «пропажа должностных лиц». Ослик, записывай сообщение!

— Слушаю, командир.

— Горизонт-29 Земле. Что за бардак?

— Это все? — спросил ослик.

— Тебе мало? — рявкнул Федор.

— Отправлять?

— Отправляй, да поскорее!

— Скорость света в вакууме ограничивает скорость передачи…

— Ох, не доводи меня, — взмолился сквозь зубы Федор.

— Ладно, Федор, что ты хочешь от железяки?

— А чего он, Сеня?

— Сообщение отправлено, — сказал ослик.

— Успокоиться надо, дружище. Пойдем, что ли, пробу грунта запустим?

В определенный регламентом промежуток времени никаких сообщений ослик не получил. Атмосфера на станции накалялась. Саймон отвлекся от обещаний заслуженных почестей — во весь рост перед космонавтами встала угроза вообще не попасть домой. Федор напрягал мозг только одной задачей: добиться ответа от Базы. К великому сожалению, средств было не так уж и много — лишь несколько резервных частот.

Последняя идея, на которую Федор возлагал хоть какую-то надежду, заключалась в использовании ремонтного комплекта, чтобы заменить блоки передатчика и попытаться еще раз. Хоть ослик и поставил на кон всю свободную память, что основной передатчик исправен, Федор все-таки заменил его. Не хватало еще слепо доверять железяке.

— Пиши, ослик, — скомандовал командир.

— Диктуйте.

— Горизонт-29 Земле. Не соблаговолите ли вы сообщить, когда нам следует ожидать от милостивых господ ответа на наше нижайшее прошение? Нам хотелось бы знать, успеет ли прибыть к нам смена до того печального момента, когда мы помрем здесь от скуки? С сердечным приветом, всегда ваши, Федя и Сеня. Конец связи.

Федор секунду подумал, не стоило ли еще более смягчить тональность, но потом плюнул и сказал:

— Отправляй.

В недрах пульта щелкнуло, мигнули огоньки.

— Сообщение отправлено.

— Спасибо.

Федор поднялся и ушел в каюту слушать музыку. Только это и спасало его в последние дни. За всю его карьеру это был первый раз, когда База не вышла на связь в назначенное время и никак не отреагировала на встречные запросы.

Следующий сеанс был возможен только через двенадцать часов, поэтому Федор решил использовать время максимально продуктивно, чтобы сохранить самообладание. Послушать любимые записи, поесть вдосталь, в общем, добиться гармонии души и тела. Было в этом что-то от шаманства. Федор верил, что, создав себе надлежащий психологический настрой, он вызовет тем самым необходимые в такой ситуации колебания мировых струн, и это начнет благотворно влиять на проблему. Был еще авось, но его применять полагалось только в самых тяжелых случаях, когда надежды совсем уже нет.

Через двенадцать часов в рубке висела томительная тишина. Даже ослик старался лишний раз не мигать лампочками. Время неумолимо утекало, последняя надежда таяла, как инверсионный след.

— Время сеанса истекло, — удрученно сообщил ослик. Или так только показалось?

— Мда, — выдавил Саймон. — Теперь точно всё.

— Никогда не всё, — упрямо проворчал Федор.

— Бросили нас, Федя…

— Это мы еще поглядим.

— У тебя есть идеи? — встрепенулся Саймон.

— Мало ты с русскими работал, Сеня, — злорадно сообщил Федор. — Учись, пока я жив. А жить я собираюсь еще очень долго!

4

Кайса шла домой. Она уже знала, что это ее последняя прогулка, последний выход в город, последний раз она смотрит на людей, на дома, на небо. Она выключила линзы, хотелось посмотреть последний раз на мир незамутненным взглядом. Вот только тяжесть принятого решения все никак не отпускала, не давала отрешиться от всего. Слишком резко и внезапно было принято решение. Но в то же время она понимала, что иного выхода у нее нет. На то и совершеннолетие, чтобы полностью распоряжаться своей жизнью.

Сперва написать записку. Спрятать ее туда, где смогут найти только родители. Ведь их вызовут немедленно, они не смогут не приехать. Это дело должно касаться только их, только им еще что-то было нужно объяснить, только их понимание сейчас имело для Кайсы смысл.

Потом взять фамильный меч, принадлежавший в незапамятные времена основателю их рода, самураю Рё Новатору. Возможно, этим мечом род и пресечется. «Нет», — одернула себя Кайса, — «родители сильные, они поймут, простят и смогут жить дальше».

Потом пойти в ванную. Да, это самое лучшее место. По крайней мере, ничего не запачкается настолько, что нельзя будет отмыть. Именно там ее и найдут.

Но что же делать с Инки? Меньше всего Кайса хотела что-то объяснять Инки. В таком состоянии, как сейчас, это было просто невозможно. Он не поймет, это слишком дико для его культуры. Возможно, это и хорошо, что у Кайсы с Инки настолько разные взгляды. Они прекрасно жили бы вместе, как и планировали, но и сейчас это к лучшему — не надо растрачивать силы на объяснения. К сожалению, он окажется первым, кто обнаружит ее. Зря они договорились на сегодня. Но кто мог знать?