Меня разбудил кот - [20]

Шум приближался, становился громче. Колян увидел в конце коридора широкий проем, за которым открывалось большое помещение. Похоже, там было много людей.

Он подбежал ко входу и остановился, осторожно заглянул. Это был просторный зал, где группами стояли кресла, столики с едой и питьем. С потолка свисали экраны телевизоров, и оттуда лилась ритмичная музыка — с каждого экрана своя, создавая давящую на уши какофонию. В дальней стене был панорамный иллюминатор, за которым чернела космическая бездна. В зале было много людей, они громко говорили друг с другом, резко смеялись. В отдалении раздался шлепок, взвизгнул женский голос.

Колян посмотрел на иллюминатор. Что-то тянуло его в ту сторону. Огибая кресла и стоящих людей, Колян подошел к иллюминатору. Перед ним с невиданной мощью сияли россыпи разноцветных звёзд. У него закружилась голова, он зажмурился. Бесконечность звала Коляна к себе, он наклонился и ударился лбом о стекло. Открыв глаза, он увидел перед собой яркую точку, за которой тянулся длинный светящийся кометный след.

— Слышь, парень, чего туда пялиться-то? — раздалось сзади. — Давай лучше пивка?

Колян повернулся. Невысокий мужичок добродушно осклабился и протянул бутылку.

— Нет, спасибо, — машинально ответил Колян.

— Ну как хочешь, — мужичок хмыкнул и пошел по залу в сторону сидящих за столом таких же мужичков.

Колян рассеянно обвел взглядом помещение. Поблизости стояли две женщины, обе в халатах, и одна, уперев руки в бока, говорила другой:

— А я-то ему: полезай в свой сарай, да проспись!

— Ну и правильно, — отвечала вторая. — Совсем он у тебя странный стал. А ведь сколько там прошло-то у вас? Третий год со свадьбы?

— Да теперь что, другого уж не будет, — развела руками первая.

Чуть подальше сидел лысоватый дядька в майке и старательно ковырялся в ладони — вытаскивал занозу.

Мимо пронесся визжащий вихрь, остановился около женщин и превратился в мальчишку лет шести.

— Мам, можно телек посмотреть?

— Не мешай, видишь взрослые разговаривают!

И мальчишка унесся дальше, вдоль плавного изгиба иллюминатора, из которого лился безразличный свет Млечного Пути.

Колян сел на пол, обхватил колени руками, уронил голову и тихо заплакал.

2011 г.

Я могу помочь

Была ли она первой, кому помог рутт?

Инки Жакир, «Феномен Оставшихся»

1

Лабораторно-исследовательский комплекс «Горизонт-29» стоял на стационарной орбите Плутона вот уже почти десять лет. Это был самый отдаленный из всех объектов российской программы по исследованию солнечной системы. Вахты из-за этого сменялись редко, народ сюда посылали самый упрямый, живучий, склонный к затворничеству. Очередная смена собиралась стартовать с Земли через несколько дней.

Ожидание известия внесло некоторое разнообразие в застоявшуюся психологическую атмосферу на станции. Вот и сейчас начальник экипажа Федор Иванович Задорный ковырялся в недрах приемной аппаратуры, проверяя качество контактов. Он не делал этого с момента последних регламентных работ, но сегодня, когда ослик поздравил всех с наступлением очередного утра по земному времени, Федору подумалось, что проверка будет не лишней. Пока командир вынимал, осматривал и вставлял обратно модули аппаратуры, ему даже начало казаться, что он невольно приближает момент приема сообщения.

Закончив проверку, Федор дождался, пока пройдут программные тесты. Когда мониторы перестали рябить цифрами, он довольно потер ладони и заявил:

— Ну вот, ослик, со слухом у тебя все в порядке.

— Спасибо, командир, — хрипловато пробурчал динамик на пульте. — Незачем было утруждаться, мог бы просто спросить.

— Ничего-то ты не понимаешь, — махнул рукой Федор и уселся в кресло.

Операционная Система ЛИК «Горизонт-29» автоматически тестировала сама себя и все оборудование, но командиру было важно лично поучаствовать в процессе.

В отражении на мониторе мелькнула тень. Кроме Федора и его напарника на борту никого не было, а ослика они по молчаливому согласию за одушевленный предмет не считали.

— Что, Семеныч, тоже не спится? — спросил командир.

Звали напарника Саймон Кнуут, он был редким на русских станциях иностранцем, поэтому Федор с первых же дней окрестил американца на русский манер, словно принял его в некий закрытый круг русских космонавтов. По мысли Федора, напарник должен был гордиться этим. Семеныч гордость демонстрировать не спешил, но с некоторых пор стал иногда называть Федора «Тедди». Вроде бы тоже переиначил по-своему, но сквозил тут еще и намек на прозвище игрушечного медведя, что можно было расценить как напоминание о доисторических взаимоотношениях между Америкой и Россией.

— Да что-то мысли одолели.

— Откуда тут могут быть мысли? Домой пора, вот и вся мысль.

— Вот и тоскливо. Скоро домой, а ничего-то мы не достигли такого…

— Какого, Сеня?

— Космического, глобального, что ли…

— Скажи мне, ослик, — спросил Федор, — мы что, и вправду ничего космического не достигли?

— При старте с Земли вы достигли первой космической, второй космической, третьей космической…

— Да заткнись ты, болван, — осадил его Саймон.

Командир захохотал.

— Тебе бы все шуточки, — сказал напарник. — А я действительно надеялся добиться здесь чего-то важного.