Меня нет - [74]

Это и есть Счастье.

Смешно и горько одновременно! Счастье! Так называется это Богом забытое место. Некогда здесь проживали тысячи человек. А сейчас? Трудно сказать, сотни четыре наберётся хоть?

В Счастье есть поликлиника, но нет больницы. Работает всего одна школа с пятью преподавателями. Детей здесь мало. Многие разъехались кто куда. Оставшиеся взрослые работают либо на заводе, либо на стройке электростанции в ста километрах отсюда. Старики сидят по домам, ожидая конца.

Савелию в своё время в работе отказали. Он рвался и на завод, и на стройку. Тщетно. Всё занято. Мест нет. Убогая пенсия в семьдесят американских долларов — вот и всё, на что можно рассчитывать. И крутись, как хочешь.

Вот Савелий и крутился. То он, то Гришка, а то и оба вместе выходили иногда на одно несложное вроде бы дельце. Всего-то и надо, что встретить кой-какого человечка, забрать у него то, не знаю что, и отнести по указанному адресу. Всего делов. Главное, патрулям натовским не попасться, но это не сложно. А в награду — пятьдесят баксов за прогулку по болоту и обратно. Три-четыре раза в месяц так прогуляешься, и вроде можно жить. Купить себе картошки. Раздобыть сигарет. Разжиться дорогущим, но таким дефицитным и желанным шоколадом. Максу тоже пища хорошая не помешает. Пёс он молодой, три года всего. И аппетит — дай боже!

Иногда Савелий задавался вопросом, почему Макс от него не сбежит в поисках лучшей жизни. Порой даже готовил себя к тому, что когда-нибудь Макс обязательно убежит, когда жрать совсем нечего станет. Но вообще, если честно, пёсик смышлёный был.

А вот и дом. Двухэтажная кирпичная коробка с просторными, но холодными и, в большинстве своём, пустыми квартирами. В подъезде темно и страшно, но пёс смело заскочил внутрь, значит, опасаться некого. Первый этаж, первая дверь слева. В темноте звонко загремели ключи. Старый замок поддался со второй попытки. Скрипнула дверь. И снова хлопнула. Внутри — так же холодно, как снаружи.

Савелий чиркнул спичкой и зажёг предусмотрительно оставленную на полочке свечу. Бросил сумку в единственной комнате. Прошёлся в ботинках на кухню и насыпал в миску, стоявшую на полу, собачьего корма. Макс посмотрел на угощение, но есть не спешил. Настроения нет, понятно.

Мужчина медленно осмотрелся, пытаясь понять, что ему нужно и что необходимо сделать в первую очередь. Выспаться перед ночной вылазкой уже не получится. Выходить надо через час, какой уж тут сон. Но хотя бы в сортир сходить — это не помешает.

Вот спасибо Максу, не стал вслед за хозяином лезть. Деликатная псинка.

Ободок унитаза обжёг пронзительным холодом. От свечки, поставленной на полу, почти никакого проку. Пламя качается от неровного шумного дыхания. Коленки дрожат, бёдра покрылись пупырышками. От натуги сводит скулы.

Блин, как же холодно и оттого больно! Но это лучше, чем облегчать душу в чистом поле. Какой идиот, кстати, додумался назвать поле чистым? А сам-то хорош, нашёл, о чём задуматься!

Где тут газетка припасённая? Может, пишут о чём-то интересном? Ай, ничего не разглядеть. Бумага серая, выцветшая, чуть влажная. Но, опять же, это лучше, чем лопухом подтираться.

Савелий, сделав дело, сполоснул руки холодной водой, немного потерзав слишком жирное и липкое хозяйственное мыло. На выходе из ванной чуть не споткнулся об улёгшегося посреди коридора Макса.

Прошаркал в комнату, стащил ботинки. Надел дополнительную пару носков. Переоделся в водонепроницаемый комбинезон цвета хаки. Напялил высокие резиновые сапоги. Дотянулся до небольшого старого рюкзака, закинул внутрь печенье и термос с остывшим чаем. Поискал взглядом удочку и вспомнил, что она стоит в коридоре у входной двери.

Успокоился. Прилёг на диванчик. Прикрыл глаза. И чуть было не проспал всё на свете.

Макс, умница, разбудил хозяина вовремя. Огонёк свечи успел оплавить треть своего воскового пьедестала. Быстрый взгляд на наручные часы: без пяти минут десять. За окном — темнота.

— Пора, мальчик, — кряхтя, сказал Савелий, поднимаясь с дивана. Собака засуетилась вокруг, предвкушая большую прогулку. Ей-то, животине, это даже в радость.

Мужчина ощупал себя в темноте, пытаясь припомнить, ничего ли не забыл. Невесело усмехнулся.

— Белое не надевать, обтягивающее не носить. И самое главное — не танцевать…

Рюкзак на плечо, удочку в руку. Укрыл коротко бритую макушку мятой панамой. Потрепал по загривку пса — успокоить и самому успокоиться.

Перекрестился и выдохнул:

— С богом.

***

Мордой в грязь. Лежишь, ждёшь непонятно чего. Мерзко и противно.

Поначалу-то всё вроде шло как обычно. Тихо вышел из дома. Повстречал патруль натовцев. В городе комендантский час, но солдатики попались добрые. Им тоже холодно, и радости от прочёсывания пустых тёмных улиц они, понятно, не испытывают. А потому сидят в своём джипе, временами перебрасываясь ничего не значащими фразами.

Савелий сам к ним подошёл. Внаглую. Сказал, что идёт домой. Стрельнул сигаретку. Пошутил о чём-то невесомом. И был таков.

А затем… Затем привычная дорога. Через дворы и заборы. Прямёхонько вдоль оврага. Затем по мосткам, перекинутым через обмелевшую канаву. Дальше через рощу. Потом по болоту.