Меня нет - [69]

Все затаили дыхание.

И снова только один плоат отреагировал на происходящее. Он развернулся в сторону бегущего человека и медленно, словно через силу поднял на него широкое дуло оружия. Яркая вспышка ослепила нас. В стройную мелодию, наполнявшую зал, ворвался новый звук — звук сжигаемого воздуха.

За моей спиной испуганно вскрикнули сразу несколько человек. Проморгавшись, я попытался найти беглеца взглядом, но увидел его не сразу. Вернее, я не сразу понял, что это он.

Недалеко от выхода лежала горка обугленной до черноты плоти. Несдержанному пассажиру не хватило всего нескольких метров до заветных дверей.

Командир захватчиков стоял теперь к нам спиной, не спеша оборачиваться. Я едва не забыл, как играть. Пальцы ощутимо дрожали. Сознание, казалось, вот-вот покинет меня.

На остальных людей внезапная смерть товарища произвела не меньшее впечатление. Не слышно было больше робких шепотков. Ни шагов, ни шелеста одежды, ни громкого дыхания. Их сердца леденели от ужаса, стоило только представить, что на месте того несчастного вполне мог оказаться любой из них.

Мы долго молчали.

Музыка продолжала литься по кораблю. Наши грозные надзиратели почти не проявляли признаков жизни. Время потянулось невыносимо медленно. Я следил за ним, вперив взгляд в висевшие на дальней стене часы.

В какой-то момент я утратил чувство реальности, и стало казаться, будто происходящее меня не касается. Словно это просто нелепый сон, который вот-вот развеется. Странное ощущение.

Около полуночи — на шестой час моего бесконечного концерта — мне показалось, что я на мгновение потерял сознание. Не уверен, так ли это. Просто в какой-то момент я клюнул носом, по телу прошёлся жар, а в голове всё вспыхнуло. Даже мелькнула мысль, что я заснул, и вернувшие себе способность двигаться плоаты тотчас испепелили меня.

Но нет, я всё ещё жив. У меня почти нет сил, чтобы продолжать свою игру, но тело движется помимо моей воли. Усталость поглотила мой разум. Я слышал, как кто-то тихо плакал за моей спиной, но мне абсолютно наплевать, у кого в очередной раз сдали нервы. Перед глазами всё плыло. Кажется, ещё немного, и я умру без всякого постороннего вмешательства.

Неожиданно кто-то легонько коснулся моих плеч. Я невольно вздрогнул, но тут же услышал у себя над ухом тихий спокойный голос.

— Ты устал. Я помассирую тебе плечи.

Это была та самая надменная блондинка. Надо же, проявила инициативу. Хоть какая-то польза…

— Надо снять пиджак, — с трудом проговорил я, чувствуя, как снова пересохло во рту.

— Я помогу. Попробуй играть одной рукой.

Хм. Легко сказать! Пальцы и так почти не слушаются. Но что мне терять? Я кивнул и осторожно оторвал правую руку от клавиш. Сразу же сделалась особенно ощутимой дрожь конечностей. Музыка стала до неприличия простой и примитивной, и я с волнением отметил, как заскрипели чешуйки брони, покрывавшие скафандры захватчиков.

Быстро высвободив правую руку из пиджака, я немедленно вернул её к роялю и проделал те же манипуляции с левой рукой. И только тут я вспомнил, что моя рубашка настолько влажная от пота, что облепила мне спину — не самое привлекательное зрелище, особенно для женщины. Но блондинка не обратила на это никакого внимания, снова коснувшись моих плеч и начав их постепенно массировать.

Похоже, она понимала в этом толк! Постепенно исчезла боль, сошло оцепенение, схлынула усталость. Очень скоро я почувствовал, как кровь разливается по телу, и к ватным пальцам возвращаются твёрдость и сила.

Музыка снова полилась над залом в полную мощь, уняв всякое движение в рядах наших конвоиров.

Не сказать, что мне стало намного легче держаться, но всё-таки угасшая было надежда на спасение получила надёжную опору. Блондинка подала пассажирам хороший пример. Мне помогли утолить жажду и голод. Массировали конечности. Обтирали сухими полотенцами. Даже помогли справить малую нужду, что выглядело совсем уж дико.

Вся жизнь в этом зале сосредоточилась вокруг меня.

На исходе восьмого часа меня посетила мысль, что инопланетные захватчики вовсе мне не враги, а даже наоборот: это моя гвардия, которая обеспечила мне власть над всеми уцелевшими пассажирами. И пусть где-то на периферии сознания ещё оставалось чёткое понимание, что я начинаю бредить, но новая мысль, если честно, оказалась приятной.

На девятый час моего бенефиса я уже не просил, а приказывал людям, и они выполняли мои прихоти без лишних вопросов. Мы все отныне представляли собой недолговечную, но стабильную систему, центр которой занимал один только я. И мои способности, оказавшиеся в данной ситуации уникальными, ценились теперь дороже жизни, поскольку именно ими и обеспечивалась наша жизнь.

Ещё мне казалось, что вскоре я смогу управлять и плоатами. Наблюдая за ними столько часов подряд, я заметил, что они становятся подвижнее, если спадает темп, а мелодия становится простой. Если же музыка убыстрялась, то пришельцы стояли как вкопанные, лишь иногда звонко подрагивая конечностями в такт моей игре. Плоаты никак не реагировали на повторяющиеся мотивы, и потому я не испытывал трудностей в выборе того или иного произведения.