Меня нет - [62]

А Рыцарь всё приближался. Аргон не видел его, но ощущал неким внутренним чувством. В нём начал просыпаться инстинкт хищника. Скоро всё решится! Пленница, к счастью, не высовывалась. Решила немножко вздремнуть после сытного обеда. Очень хорошо.

А враг всё ближе. Чуткий слух зверя различил вдалеке частые хлопанья крыльев пегаса. Ещё немного. Ближе, ближе. Ещё. Вот-вот. Сейчас…

Сейчас!

Неподвижная туша дракона молнией взвилась с места, в точном и быстром рывке устремившись в небеса. Туда, откуда спускался ни о чём не подозревавший всадник. К чести пегаса надо сказать, что он успел среагировать на выпад хладнокровного чудовища, но поздно, слишком поздно. Гигантские челюсти одним мощным порывом оторвали крылатому скакуну голову. Тело дракона по инерции пронеслось дальше вверх, и Аргон, уже ощутивший кровавый вкус победы, внезапно взвыл от чудовищной боли во вспоротом брюхе.

Рыцарь нанёс удар! Спрыгнув со сверзнувшегося камнем вниз Бекаса, он проткнул живот ящера волшебным мечом, держась за оружие обеими руками, и повис. Дракон завертелся, расплёскивая кровь и пытаясь напрячь живот. Ему показалось, что из него вот-вот высыплются все внутренности. Он задёргал лапами, пытаясь сбросить Рыцаря, но тот оказался неожиданно вёртким. Странный, слепящий жар объял тело ящера. В глазах помутилось, боль распускалась цветком. Силы быстро покидали огромное тело. Перепончатые крылья ударили по воздуху в последний раз и ослабли, безвольно поникнув.

Началось падение.

Не так уж и высоко успел подняться от замка дракон. Вот он, знакомый до мелочей, до каждого камушка, до каждой трещинки дворик. Вот они, четыре проклятые башни, давно ставшие гнездом-домом. Как же… несправедливо…

Не хочется умирать здесь. За что? Почему? Дайте жизни! Уберите руки!

Перед падением на каменную площадку двора Аргон успел увидеть, как Рыцарь, выдернув меч, прыгнул в сторону и, плавно съехав по конусовидной крыше одной из башен, мягко спрыгнул на стену. Сгруппировался, перекатился, вскочил, поднимая оружие. Достойный противник. Пленница твоя.

Дракон рухнул навзничь, распластав тонкие крылья и запрокинув голову. Кровь залила внутренний двор. Из груди зверя вырвался сбивчивый рёв, похожий на кашель. Дракон услышал, как в ужасе закричала Пленница. Она переживала за него. Это приятно.

— Тесса! — воскликнул принц, бросившись к Пленнице.

— Филиппинс! — Они обнялись. — Как ты нашёл меня?

— Руб-Малак свержен! Твой отец снова на троне! Я бросился сюда сразу же, как только маг указал это место на карте. Правда, он ничего не сказал о драконе…

— Ах, Аргон! Зачем ты убил его?

— Что значит зачем? Он напал на меня. Убил пегаса, на котором я летел. Мне ничего не оставалось, кроме как драться. Или… не надо было его убивать?

— Я не знаю. Он был не злым. И теперь, если твой пегас мёртв, как мы выберемся отсюда?

Принц не ответил, растерянно оглядывая место, в котором оказался.

Вы не выберетесь, подумал Аргон, чувствуя, как последние остатки жизни покидают его большое тело и как постепенно по онемевшим мышцам разливается холод.

Вам никогда не выбраться отсюда!

Он чувствовал их обоюдную обиду. Пленница переживала смерть ящера и единственную возможность спастись. Рыцаря обуяло чувство незаслуженной несправедливости: он проделал очень длинный путь, чтобы добраться сюда, а теперь его в чём-то ещё упрекают. Это явно не то, на что он рассчитывал!

Смиритесь, жалкие людишки. Вы получили по заслугам.

Аргон выдохнул в последний раз, медленно закрывая глаза и отдаваясь холоду вечности. С последним стуком сердца погасла, словно искорка, картина: мощёная булыжниками плоскость и жёлтый монолит стены. Далёкое чириканье какой-то маленькой птицы. Запах синих цветов, растущих на скалистых склонах гор.

Холодно. Ветер крепчает.

Скоро начнётся гроза…

1—9 октября 2013 года

Последняя капля

Влажное сопение оборвалось горьким всхлипом. Сухие руки вытянулись вверх, царапая темноту. Горло болезненно сжалось, не давая вздохнуть. Громко хлопнули ставни.

Уолтер Джонс распахнул глаза, жалкий, оглушённый. Нервно провёл ладонью по мокрым щекам, постепенно возвращаясь из царства кошмара. Ему снилось крушение корабля посреди ночного моря. Крушение, перечеркнувшее прежнюю жизнь. Уничтожившее саму ценность жизни, но не прервавшее бренное существование.

Он устал, да, он очень устал цепляться за эту никчёмную жизнь, но он будет за неё цепляться.

Пока хватит сил.

Скрипучие дубовые ставни снова негромко хлопнули, и наверху, из квартиры соседей, послышалось недовольное ворчание. Заскрипели половицы, напомнив Уолтеру скрип корабельных палуб. Ещё не до конца проснувшееся сознание родило образ стремительного галеона, мчащегося по сияющей синеве. Водные брызги, разлетаясь из-под форштевня, сверкали как россыпи жемчужин. Хлопали края парусов, раздуваемые весёлым ветром. Волны били о борт…

— Старик! — донёсся свыше приглушённый голос соседа. — Забери тебя дьявол, да закрой ты уже эти ставни!

Уолтер остался лежать. Ещё какое-то время сверху доносились проклятья. Но человека, привыкшего к отборной матросской брани, подобным было не смутить.

За стеной послышались тихие шаги, и в комнату, освещая себе путь свечой, вошла супруга Уолтера, Мэри. Бледным призраком прошествовала она к окну, заперла ставни и так же молча покинула комнату. Уолтер, закрывавший глаза от света ладонью, шумно выдохнул в подушку и прислушался. Ворчание сверху прекратилось, и половицы перестали скрипеть.