Меня не колышет твое мнение - [48]

-Да, они там такого напридумывают, - Матвей задумался, а я ушла на кухню пить чай.

Юля.

После нашей первой встречи прошел месяц. Да-да, сегодня был ровно месяц с тех пор, как я впервые познакомилась с человеком по имени Алексей Антипов. Человек это был новый, незнакомый, странный и непривычный, но ведь время творит чудеса! И я уже знала, как любит он закатывать глаза, когда я несу всякий бред, знаю, что больше всего на свете он любит сладкое, знаю, что он очень серьезен и любит свою работу, хоть и особо ею не гордиться.

Но после недолго времени знакомства почти ничего не изменилось. Мы не выглядели влюбленными... может, все-таки и выглядели (иногда, когда украдкой рассматривали друг друга и смущенно отворачивались, столкнувшись любопытными взглядами), но таковыми себя почти не ощущали. В любви друг другу не признавались, в чувствах и симпатиях толком разобраться не могли. Все становилось проще по телефону. Никто бы в точности не смог сказать, почему сотовый аппарат дает нам возможность выговориться, сказать друг другу все, что на душе лежит. А встречаясь в реальности, я начинала жутко смущаться и вспоминала, какую ерунду еще час назад рассказывала Леше; парень просто становился каким-то молчаливым, много о чем-то думал и часто смотрел на меня с искренним любопытством, будто бы я не девушка, а зверушка какая-то, сбежавшая из зоопарка.

И, несмотря на эти фокусы, я ждала каждого его звонка и каждой нашей новой встречи. Пусть я буду жутко смущаться и волноваться, буду постоянно запинаться и выглядеть полной дурой в его глазах - зато я буду знать, что вот он - Алексей, он со мной рядом и уж точно не является плодом моего воображения. Мне это было важно, но я не знала, что это - любовь, или какое-то другое чувство? И если другое, то, какое же именно?

А еще... было страшно. Я раньше даже и не думала, что так может быть. Вспоминая свои первые глупые и неумелые отношения с Мишей, я не могла в точности вспомнить, как же у нас там все было (как мы начали встречаться, как признавались друг другу в симпатиях и как голос дрожал от волнения). Хотя прошло лишь два года. По идее, я не должна была это забыть. Но ведь забыла. Значит, не любила Мишку? Все это было странно, нереально, будто не со мной вовсе. И только сейчас я вспомнила, что присутствует в отношениях и глупое волнение, и всепоглощающая ревность, и радость каждому звонку, каждой улыбке и даже каждому взгляду. Но да, было страшно. Боялась, что в один прекрасный момент Леше надоедят эти глупости. Ведь еще в самом начале он упомянул, что он взрослый молодой человек, и ему наверняка уже не до глупостей, не до романтики - наверняка ему хочется просто любви, не обязательно взаимной, хочется стабильности. А, может, и не хочется.

Так и продолжала изводить себя. Глупые мысли не давали мне успокоиться. Я не могла прийти домой, скинуть весенние сапоги, с радостью погладить отъевшегося Дёню, сообразить что-нибудь на ужин, а потом сесть за компьютер или уйти в зал читать книгу - все это больше подходило для Евы, которая в последнее время была какой-то... оптимистичной. Я же мучила себя, и, наверное, каждый день ждала Лешиного звонка, ждала, что он аккуратно объяснит мне, что с этих пор стоит реже видеться - ведь у него столько дел, а я всегда мешаю... а, может быть, в один прекрасный момент он просто возьмет и не позвонит. Поймет, что ему надоело со мной возиться, поймет, что ни к чему ему, взрослому парню, слушать, как на какую-то там девчонку ее сменщица по работе наорала за очередную глупость. Да, я рассказывала о таких вещах. А о чем еще говорить? О чувствах и отношениях? Нет, к этому я была не готова, да и были ли какие-то чувства, какие-то отношения? Мне хотелось как можно дольше слышать его голос, хотелось развеселить парня какой-нибудь легкой шуткой, чтобы он смог отвлечься от работы и посмеяться надо мной (ведь я так любила слушать этот смех, что порой прижимала к себе телефонную трубку так сильно, как только могла, чтобы слышать его смех так близко, как, наверное, никогда не услышу). Поэтому я долго говорила о всяких мелочах, пока он осторожно не прощался, ведь у него еще куча работы, а вечером он придет домой, где его будут ждать мама и сестра, будет ждать скучающая собака, где он чувствует себя, как дома, и где ему не надо никуда торопиться, а главное - не надо звонить мне и в очередной раз слушать мои глупости.

После первого свидания (впрочем, не стоит ту незабываемую встречу так громко называть свиданием) мы еще неоднократно виделись. В основном ходили по городу, иногда заглядывая во дворы, в которых я ни разу не бывала - а зачем? Матвей хмурился, когда в очередной раз спрашивал, что мы сегодня делали, а я отвечала, что гуляли. Он не понимал моего ухажера, хотя, если бы знал, что это Алексей, наверное, не стал бы высказывать свое мнение вслух. С другой стороны, брата можно было понять: во-первых, он еще молодой, в отличие от серьезного Леши, и ему в таком возрасте всегда кажется, что для любимой девушки не грех и горы свернуть. А во-вторых, я и сама поддерживала Матвея. Мне было странно, что мы всегда просто ходим, гуляем. А потом я одергивала себя и думала, что если бы всерьез нравилась парню, то он давно бы принимал активное участие в наших отношениях. В итоге получалось, что я навязываю ему свое общество: звоню чаще, чем он, говорю больше, чем он... и думаю, наверняка, тоже больше. Но по-другому не получалось. Так неожиданно для себя мне впервые захотелось кому-то открыться, а теперь, когда нужно снова идти обратной дорогой, я вдруг поняла, что этого так не хочется.