Менуэт святого Витта, Властелин пустоты - [3]

— Зачем тебе понадобился «махер»?

Уве вызывающе шмыгнул носом:

— А что, нельзя? Тебе, как всегда, можно, а нам нет?

— Вам нельзя, — сказал Стефан.

— Вот так, да? — мальчишка повысил голос. — Думаешь, раз самый старший, так самый умный? Тебе пятьдесят три, а мне ровно пятьдесят — много разницы?

— Существует и другой счет, по которому тебе десять, а мне тринадцать с половиной. Нужны еще объяснения? Может, малыша Джекоба предложишь назначить старшим? Ему скоро сорок один — прекрасный возраст. Кстати, «много разницы» — так не говорят. Говорят — «большая разница». Не забывай.

— Питер старше тебя на две недели…

Стефан усмехнулся уголком рта.

— С Питером половина из вас перемрет через полгода, а вторая опять будет пытаться украсть у него этот самый «махер». Нашли себе кумира. Я лучше других знаю корабль и понимаю, что нужно делать, чтобы выжить, — так кто должен управлять всем: я или ваш Питер? Мне, по крайней мере, на вас не наплевать.

— Надоел ты мне, — с ожесточением сказал Уве. — Хотел бить, так бей, чего тянешь?

Стефан прошелся по каюте, пинком ноги пододвинув к Уве стул:

— Садись. — Немного поколебавшись, Уве сел на краешек. — Ты мне напомни, — медленно произнес Стефан, — был ли случай, чтобы я ударил кого-то?

— Ну… не было. Только замахивался — думаешь, легче от этого? На торф посылал. Бластером грозил…

— Это не одно и то же. Спрашиваю в последний раз: зачем тебе понадобился «махер»?

— Это не мне! — тонким голосом выкрикнул Уве. — Дежурному!.. На крышу!

— Врешь, — холодно сказал Стефан. — Сегодня дежурит Киро. Ради него ты бы не пошел воровать бластер, а вот ради Питера пошел бы. Он тебя надоумил?

— При чем здесь Питер? — с трудом, будто ворочая комок в горле, проговорил Уве. — Питер же не вернулся еще… Услал человека, теперь на него валишь? Ребята хотели узнать, правда ли последний заряд остался или еще есть. Тут всякое говорили… А идти должен был Анджей.

— Занятно. И что же он?

— А он заявил, что никуда не пойдет. У него, мол, такие правила, и вообще знать ему про «махер» незачем. Ребята собирались его поколотить, может, уже и побили, не знаю. Толку-то — бить его… А потом кинули жребий еще раз, и выпало мне.

— Ну, проверили бы вы «махер», — сказал Стефан, — а потом?

— Что — потом? — спросил Уве, не глядя в глаза.

— Меня интересует: что бы вы потом сделали?

— Не знаю… Ребята хотели проверить… Мы ничего такого не…

— Людвиг был с вами? — перебил Стефан.

Уве всхлипнул и покачал головой:

— Не скажу.

— Ясно, был. Про Илью с Дэйвом и не спрашиваю. А девчонки? Ронда была?

— Не скажу…

— Значит, была…

Уве вдруг расплакался — тихо и по-детски горько, отвернувшись и часто шмыгая носом, чтобы не было слышно всхлипываний. «Все-таки мы дети, — подумал Стефан. — Несмотря на то, что разучились задавать детские вопросы, мы все равно плачем, как маленькие».

— Ну-ну, — сказал Стефан. — Перестань.

Он подошел, обнял Уве за плечи — тот попытался вырваться. Стефан присел рядом.

— Ну хватит, хватит, — мягко сказал он. — Разве так можно? Тоже, нашел из-за чего… Перестань, я сказал. Ты думаешь, мне не трудно? Мне, если хочешь знать, труднее всех, а я ведь не хнычу. Ну ладно, малыш, с кем не бывает. Соберись, соберись, парень, разве так можно…

Плечи Уве вздрагивали. «А вот этого он мне никогда не простит, — вдруг неожиданно понял Стефан. — Никогда. Лучше бы я его побил. На время он притихнет и будет держаться в стороне из опасения, что я расскажу всем, как он тут пускал сопли. Наверное, его можно будет даже использовать, но всегда придется помнить о нем и не подставлять спину. Теперь у меня появился еще один враг».

— Пойди умойся, — сказал Стефан, отстраняясь. — Завтра на торф идти, а толку от тебя не будет. Спать иди.

— Завтра не моя очередь, — возразил Уве, всхлипнув в последний раз. Потом его голос стал злым: — Вот так, да? На торф меня? За что?!

— Я передвинул очередь. Завтра должна работать Петра, но у нее день рождения. Поэтому пойдешь ты, Дэйв и Агнета. Это не наказание. Будет укороченный день, а вечером — праздник. Постарайся его не испортить.

Уве вытер рукавом слезы. На впалых щеках остались темные полосы.

— Ладно… Что будет к празднику?

— Пирожные. Диего сказал, что постарается. По девяносто граммов.

— Мало.

— Сам хотел бы больше. Ну, ты иди, иди. Ночью спать надо.

Уве кивнул. Перед дверью он остановился и спросил:

— От Питера ничего не было?

— Нет, — ответил Стефан. — Насчет связи — сам знаешь. Или у нас что-то накрылось, или у них. Донна копается.

— Я сам вчера проверял, — сказал Уве. — Это не у нас. Видимо, у них что-то случилось. Они еще позавчера должны были вернуться.

— Вернутся.

— Если нет, то я тебе не завидую, — негромко проговорил Уве. — Имей в виду, ребята так и говорят: если Питер не придет, плохо тебе будет, Лоренц. И Маргарет. Сами решим, как нам жить.

— Принято к сведению, — холодно сказал Стефан. Уве постоял еще секунду и вышел. Стефан выскочил следом.

— Так, — сказал он. — И этот здесь. Ты где должен быть? Почему не на посту?

Киро улыбался вымученной глуповатой улыбкой. С него капало. Дрожь еще не прошла, зубы часто-часто стучали.

— Почему бросил пост, спрашиваю!