Ментор чёрного паука - [20]
На часах, висящих напротив архива, было почти шесть вечера. Я сравнила их время с тем, что показывали мои маленькие часы с иверийской короной. Как и говорил господин Рилекс, они спешили ровно на пять минут.
Ждать пришлось недолго. Вскоре мне вынесли фамильный пергамент и буквально швырнули в лицо. Кажется, Миночка была недовольна. Я ловко поймала свёрток – благо с ловкостью у меня было получше, чем со знанием консульских требований.
Фамильный пергамент оказался обычным листом скрученной бумаги, без какого-либо свечения, покраснения или других отличительных магических признаков. Скреплён он был, на первый взгляд, обычной сургучной печатью с весами консульства.
Жаль, я не могла прочитать, что же всё-таки обо мне написала доблестная сотрудница в бордовом. Может, добавила что-то вроде «безумная, бестолковая, безнравственная» и ещё пару сотен всяких «без». Проверить было невозможно: документ запечатывало заклятие, снять которое мог только работник консульства.
Вздохнув с сожалением, я уложила фамильный пергамент на дно своей дорожной сумки, прикрыла вещами и двинулась в сторону выхода.
Глава 4. Ментор серебристой лилии
На такой большой пристани, как Нуотолинис, стояло не менее десятка крупных кораблей и ещё столько же малых парусников. В глаза бросались пара боевых галеонов, заслонявших огромными парусами вечерний свет. Пузатые пушки по обеим сторонам палуб важно темнели начищенными дулами, бордовые стяги с иверийскими коронами реяли на фоне закатного неба. Но большинство кораблей были торговыми шхунами с самыми разными флагами и названиями на бортах. Попадались и длинные пассажирские корабли с голубыми парусами транспортной компании Квертинда. Они прижимались к береговой линии, загруженные товарами и людьми, снующими туда-сюда по деревянным трапам.
Первый день осени выдался по-летнему тёплым, даже жарким. Сегодня начинался новый календарный год, что насчитывал ровно четыреста двенадцать дней вплоть до следующей мистической ночи. Привычная жизнь квертиндцев не менялась, но было в начале нового краснолунного периода что-то волшебное. Вместе с первыми падающими листьями в солёном морском воздухе кружилось обещание новой жизни и новых надежд. Во всяком случае, именно так пах для меня первый день Красной Луны двести девятого года.
Рудвики на пристани лениво ворочали мелкие тюки, бочки и ящики, но больше отдыхали в тени парусов. Моряки и торговцы громко спорили, позвякивая монетами в мешочках и потряхивая кулаками. Крепкая ругань перемешивалась с прощальными всхлипами и радостными возгласами. Маленькая чумазая девчушка прыгала по доскам пристани и громко предлагала самодельные рябиновые бусы морякам и торопливым прохожим.
Я сидела на ещё тёплом после дневного солнца каменном парапете и дожёвывала ароматную ватрушку. Сдобу я купила с булочного лотка, когда возвращалась из консульства. Ещё я успела приобрести билет на пассажирский корабль: эта бумага, хоть и изрядно уменьшила мои запасы лирн, давала мне право на койку в каюте судна, идущего в Кроуниц. Судно называлось «Фаворит Вейна». Вейн – бог ветра и свободы, поэтому название корабля под голубыми парусами должно было внушать пассажирам трепет. Мне же оно внушало трепет по другой причине: это моё первое большое путешествие, которое в итоге приведёт меня в Кроуницкую Королевскую академию. Именно там мне предстояло стать обученным магом.
Я наблюдала, как пассажиры по очереди поднимают по тонким доскам свою поклажу на борт судна. Ветер трепал паруса, подхватывал слегка пожелтевшие листья, кружил их над влажной от брызг пристанью и уносил в море. Я раскрошила остатки сдобы и кинула голодным чайкам. Птицы окружили меня, ожидая продолжения ужина, но я только рассмеялась в ответ на их громкие требования.
Вдруг мой слух уловил знакомый звук приближающего дилижанса: чух-чух-чух. Здесь не проходило транспортных путей, вокзал был далеко, поэтому я обернулась. На пристань действительно выехал дилижанс, привлекая всеобщее внимание. Паровая карета сделала круг вдоль берега и остановилась прямо возле пирса. Новенький, идеально белый, украшенный металлическими цветами транспорт казался настоящим творением магов искусства. Возможно, таковым он и являлся. Окна изнутри были завешены кружевной тканью, так что разглядеть пассажиров не представлялось возможным.
Долго оставаться в неведении мне не пришлось: из дилижанса вынырнула тонкая дамская ладошка. Извозчик проворно спрыгнул и подал руку. Вслед за тонкой ладошкой показалась и хозяйка – высокая женщина в красивом платье, с аккуратно уложенными волосами. Она равнодушно окинула взглядом пристань и поправила одежду. На шее женщины виднелась серебристая татуировка в виде лилии. Даже массивное ожерелье не могло отвлечь взгляд от этого рисунка. Дама обернулась и поманила свою спутницу, которая уже высунулась из дилижанса. Это была молодая девушка с пухлыми щёчками, в дорожном платье цвета кондитерского крема, с мелкими пружинками пшеничных волос у лица. У неё была красивая фигура, затянутая в корсет, и точно такая же серебристая татуировка на тонкой шейке, как у её матери. Они были очень похожи.
