Ментаты Дюны - [39]

Император Сальвадор сидел на малом троне, не очень удачной копии его настоящего трона из зеленого хрусталя. Это был не самый удачный способ показать, что спектакль Манфорда не такое важное событие, чтобы выделить для него большой зал, куда император явился бы во всем великолепии своего облачения.

Гилберт отметил бросающееся в глаза отсутствие императрицы Табрины. Просматривая воспоминания о других собраниях при дворе, он обнаружил множество других случаев, когда императрицы не было рядом с супругом.

Родерик Коррино занимал одно из кресел, специально поставленных достаточно близко к арене, чтобы наблюдать в деталях за ходом игры. С ним пришли его жена Хадида, юный сын и три дочери, словно это зрелище было приятным семейным развлечением. Младшая дочь Нанта сидела на коленях у отца, Родерик со смехом что-то шептал ей.

Он увидел и нескольких «правоверных» сестер, служащих при дворе. Они сидели так прямо, словно палку проглотили. Преподобная Мать Доротея стояла у трона, возможно, чтобы давать советы императору, а может, чтобы объяснять происходящее. Сальвадор знал правила игры в пирамидальные шахматы, но никогда не проявлял особого мастерства.

Гилберт осмотрел публику, в мгновение ока пересчитав и запомнив всех присутствующих. Никто не приветствовал его противника, боевой мек будет уничтожен при любом исходе поединка. Робот оказался достаточно простой конструкции, однако Гилберт был уверен – у него достаточно сознания, чтобы понимать свою участь.

Ни слова не говоря, Гилберт подошел к столу с расставленными на нем шахматами. Доска и фигуры были крупнее стандартных, чтобы и в дальних рядах зрители видели происходящее.

Выхолощенного боевого мека поставили к столу; он не сопротивлялся, оптические сенсоры блестели тускло. Ноги у робота по-прежнему отсутствовали, а тело крепилось болтами к металлической платформе. Все холодное оружие было снято, остались только культи, и это успокаивало зрителей. Однако меки этой модели были чрезвычайно опасны во многом другом, но Гилберт не собирался объяснять, откуда он это знает.

– Я уважаю своего противника, – произнес он. Не садясь, он сделал традиционный жест уважения, что вызвало тревожный гул в аудитории.

Рядом с безногим вождем батлерианцев, сидевшим в паланкине, стояла Анари Айдахо с мечом наголо: вдруг придется сразиться с меком.

Манфорд провозгласил:

– Это битва души с существом без души, священного мозга человека с про́клятым мозгом машины. Мой ментат, директор школы Гилберт Альбанс, официально вызывает машину-демона сразиться в пирамидальные шахматы. Людям не нужны сложные технологии, чтобы достичь своего совершенства. Мой ментат докажет, что люди во всех отношениях превосходят машины.

Гилберт счел эту шовинистическую речь бессмысленной. Каждый в этом зале знал, что должно произойти и каковы ставки. Вспоминая историю человечества, Гилберт думал о боях в Колизее: гладиатор против гладиатора, угнетенные приверженцы религии против свирепых хищников, без единого шанса выжить. Пирамидальные шахматы – соревнование другого типа, но боевой робот перед ним походил на одного из тех обреченных христиан.

Несомненно, Манфорд приготовил соответствующую речь даже на случай проигрыша Гилберта. Он назовет это моральной победой. Тогда батлерианцы позже отомстят ментатам.

Но Гилберт не собирался проигрывать. Он сел за игровой стол и небрежно махнул рукой.

– Как бросивший вызов, я уступаю первый ход противнику.

Право сделать первый ход давало некоторое преимущество меку. Гилберт хотел показать, что не лукавит и не использует против робота никаких преимуществ.

Родерик Коррино удивленно подался вперед. Сальвадор встревожился. Манфорд не ожидал, что Гилберт сделает такое предложение, но никак не отреагировал; выражение его красивого лица свидетельствовало, что он уверен в ментате.

Робот двинул льва вперед и поднял на один уровень, на следующую боевую платформу. Гилберт в ответ блокировал ход робота мучеником с героическим лицом. Робот решил пожертвовать младенцем. Этот ход встревожил публику, напомнив, как Эразм убил ребенка Серены Батлер – именно это событие породило батлерианский джихад.

Гилберт сделал ход львом, подняв его на три уровня. Он настроился на тонкую игру, сосредоточился на возможных сценариях и стратегиях, просчитывая на десять ходов вперед и прикидывая ответы как на возможные ходы мека.

Мыслящая машина передвинула фигуру, простую пешку, начиная своеобразный гамбит. Гилберт двинул свою пешку и убрал его фигуру с доски. Когда робот сделал следующий ход, перед Гилбертом открылось множество вариантов и он понял стратегию робота. Робот действительно мог выиграть. Гилберт пересмотрел свои планы. Он слегка вспотел, с тоской сознавая, что робот никогда не проявит такую слабость.

Один из зрителей громко ахнул: он тоже понял намерения робота, хотя большинство гостей еще ничего не замечали. Гилберт сделал на многоуровневой доске оборонительный ход, и робот блокировал его, ограничив возможности Гилберта. Но Гилберт нашел лазейку и надеялся, что робот ее не обнаружит.

Робот безжалостно блокировал ходы Гилберта, загоняя его в глухую оборону на самом нижнем уровне доски. Публика начала волноваться. Краем глаза Гилберт заметил грозное выражение лица Манфорда.