Мент правильный - [8]

«Кожаный» оглядел меня со всех сторон и удовлетворённо кивнул:

– Порядок!

Было в нём что-то от унтера прежних времён. Впрочем, не удивлюсь, если так оно и есть. Почти все, кто постарше меня, успели повоевать не только в Гражданскую, но и в Первую мировую.

У больницы нас ждал легковой автомобиль, за баранкой которого сидел ещё один товарищ в кожаной куртке, только вместо кепки на его голове был шлем, а на глаза надвинуты очки-«консервы».

Крепыш сел рядом с водителем, я разместился на мягком сидении сзади.

Мотор несколько раз чихнул, потом машина завелась, и мы поехали.

Мне наконец-то представилась возможность оглядеться.

Пока увиденное не впечатляло. Не особо большой губернский город, застроенный преимущественно одно-двухэтажными домами. Почти все деревянные, изредка попадались строения, в которых первый этаж всё-таки был кирпичный.

Дорога разбитая, полная грязи, луж и ям.

Разумеется, никаких тебе светофоров и пешеходных переходов. Да откуда им взяться, если и правила дорожного движения пока отсутствуют как явление… ну, как и ГАИ само собой.

В любой миг под колёса могла броситься хоть ватага играющих детишек, хоть случайные пешеходы, да те же собаки, для которых авто было страшной экзотикой, и они регулярно извещали об этом заливистым лаем.

Мы ехали минут пятнадцать, и за всё это время нам попались только два других автомобиля: нещадно чадящий грузовичок с открытой всем ветрам кабиной – что-то вроде «полуторки», и ещё одна легковая, явно другой модели и выглядевшая более солидной. Каким-то чудом на ней умудрилось ехать не менее десятка пассажиров.

А так народ передвигался исключительно пешком или на гужевом транспорте.

Ещё обратил внимание на то, как много садов – практически каждый дом обнесён чем-то вроде палисада, а за ним произрастают деревья.

Это хорошо, зелень я люблю.

Ну и воздух – кто постоянно живёт в загазованном мегаполисе, меня поймёт.

Дышалось здесь иначе, очень легко и свободно. Можно было вдыхать полной грудью и с не меньшим наслаждением выдыхать.

Внезапно дорога стала лучше, автомобиль выехал на мостовую. Да и дома заметно похорошели. Появились полностью каменные строения с оштукатуренными фасадами. Стали чаще мелькать вывески: рестораны, синематограф (да, пока что это именно так называется, да и слово «фильм» – ещё женского рода), куча разнообразных лавок, цирюльни, аптеки…

По всем приметам, мы в городском, а следовательно, и деловом центре.

Машина подкатила к отдельно стоящему особняку из красного кирпича.

У центрального входа, выполненного в виде древнегреческого портика с треугольной крышей, с высоким крыльцом и обрамлением в виде колонн, стоял боец с винтовкой. К классической «трёхлинейке» был примкнут не менее классический русский четырёхгранный игольчатый штык – страшное оружие в умелых руках.

Время от времени хлопали высокие деревянные двери, кто-то входил, кто-то выходил. Чуть в сторонке от крыльца находилась коновязь, возле которой стояли всхрапывающие кони.

В другой стороне расположилась коляска со скучающим извозчиком, рассевшимся на облучке. Рядом «присоседилась» обычная крестьянская телега, вот только вместо мужичков на ней восседали трое вооружённых красноармейцев.

Я тут же машинально сделал для себя отметку – не вздумать называть бойцов Красной армии солдатами. А то вырвется автоматом и пиши пропало… Если получится написать.

Наша тачка припарковалась у входа.

Крепыш вылез первым, я за ним.

Пока необходимости задавать вопросы не было, мне предстояло следовать в фарватере этого товарища в кожаной куртке. Ну, а кем он является – это я выясню в самом ближайшем будущем.

Крепыш поздоровался с часовым, я на всякий пожарный тоже кивнул и получил ответный кивок. Боец явно знал Быстрова.

Стоило переступить порог, как сразу повеяло до боли родным. Почти как в ОВД, в котором я служил, разве что с поправкой на время.

Как же мне всё это знакомо! Почти как дома!

Сразу за дверями начинался длинный и гулкий коридор, от которого по обеим сторонам отходили помещения. На дверях висели таблички, изготовленные в разное время и потому отличавшиеся как формой, так и материалом, и цветом.

Первым нас встретил дежурный.

Он сидел за длинным канцелярским столом, на суконном покрывале которого стоял телефонный аппарат. Перед дежурным лежала раскрытая амбарная книга с линованными страницами – видимо, какой-то журнал: то ли посещений, то ли происшествий.

А вот «обезьянника» я пока не приметил, но учреждение, подобное губрозыску, не может обойтись без чего-то в этом роде. Наверное, он находится где-то в глубине коридора, а то и вовсе в подвале. Я видел зарешечённые оконца на уровне чуть выше земли – значит, тут есть и цокольный этаж.

Мы поднялись на второй этаж по широкой мраморной лестнице, покрытой красной, стоптанной тысячами подошв ботинок и сапог дорожке.

Тут был не менее длинный и гулкий коридор, правда, в отличие от первого этажа возле почти каждой двери имелись сколоченные из досок лавочки, и ни одна из них не пустовала.

Периодически двери распахивались, кого-то выпускали, кого-то наоборот запускали.

Навстречу конвой, моряка (как их сейчас называют – краснофлотцами?) и, судя по надписи на петлице, пришитой к воротнику рубах, бойца ЧОН, провёл угрюмого лохматого мужика с такой физиономией, что сам Ломброзо мог бы использовать его в качестве доказательства своей теории о морфологических признаках, присущих преступникам.