Меньшее зло - [143]

В здании консульства Дженни оставалась недолго. Выйдя на улицу, сообщила Андрею:

— Сегодня в час мы должны быть здесь. Я им все объяснила, и они быстро поняли. Похоже, что-то уже знают. Мы идём в отдел обслуживания американских граждан. Но без очереди.

Миновав длинную очередь турок, стоявших вдоль забора под прикрытием двух полицейских машин, беглая троица приблизилась к стеклянной будке. Дженни показала свой американский паспорт.

Их действительно ждали. Вежливый молодой человек в рубашке и галстуке сказал что-то морскому пехотинцу, и тот, отобрав у Андрея мобильный телефон, выдал три гостевых пропуска на железных цепочках.

— Я — консул, — молодой человек пробормотал нечто непонятное, означавшее имя. — Добро пожаловать в посольство Соединённых Штатов. У вас назначено интервью. Вы позволите, господа, я возьму ваши документы.

Их провели через пустой двор, сопровождающий набрал комбинацию на цифровом замке, железная дверь открылась, ещё один морской пехотинец ввёл гостей в комнату без окон, с обшивкой для звукоизоляции. Посредине стоял стол со стульями, под потолком крутился вентилятор. Сверху смотрел глазок видеокамеры.

— У нас покруче бывает, — оценил Андрей качество недоступного для прослушки звуконепроницаемого бокса. — Жидятся на бабки, америкосы.

Когда все расселись, открылась дверь и вошёл ещё один американец. Лет сорока, тоже без пиджака, в белой рубашке с цветным галстуком.

— Это Марк, мой коллега, второй секретарь из политического отдела, — сказал консул с непонятным именем.

«Ага, — сообразил Андрей. — Сперва был консул. А это тот самый, который — всякие люди».

Второй секретарь Марк окинул взглядом собравшихся, задержался на мгновение на Андрее и подмигнул. Вроде как отдал честь.

— Слушаем вас, господа, — сказал консул. — Чем можем быть полезны?

Андрей медленно рассказывал, прижимая ногу Аббаса, который вполне мог встрять в разговор. Дженни переводила.

Итак. Господин Гусейнов ещё в советские времена занимал активную политическую позицию. Во время межэтнических столкновений на Кавказе, спровоцированных советскими спецслужбами, сильно пострадал и чудом не погиб. Установил связь с присутствующей здесь госпожой Маккой и через неё передавал на Запад ценные сведения, разоблачающие подрывную деятельность сперва советских, а затем и российских органов безопасности. За это был подвергнут незаконным репрессиям и сейчас вынужден скрываться. Просит предоставить ему политическое убежище в США.

Второй секретарь Марк и безымянный консул переглянулись.

— Он говорит, — перевела Дженни, — что в посольствах убежище не дают. Можно рассмотреть вопрос о беженской визе, но это требует много времени. Надо заполнить анкету. Они постараются ускорить процедуру, но решения принимаются в Вашингтоне. Просит оставить телефон, по которому можно связаться.

— Переведи им, — сказал Андрей. — Русские знают, что мы здесь. Уже знают. Нам нужно перебраться в безопасное место. Например, где живут сотрудники посольства.

— Можно не переводить, — неожиданно сказал по-русски второй секретарь Марк. — У нас такой возможности нет. К сожалению. Насколько я понимаю, вы остановились в «Шератоне». Это американский объект. Кроме того, мы в мусульманской стране: здесь есть угроза терактов, так что к безопасности в «Шератоне» должны относиться серьёзно. Мне бы хотелось, — обращаясь к Андрею, — иметь с вами несколько слов наедине.

Консул отвёл Дженни и Аббаса на вахту, там им вернули документы. Появился морской пехотинец, огромный, накачанный. Автомат в его руках казался детской игрушкой. Встал впереди, отгородив Дженни и Аббаса от улицы.

Через несколько минут вышел Андрей.

— Что? — спросила Дженни, когда они садились в такси.

— Да ничего толком. Мужик не в курсе, но кое-что слышал. Пытался информацию снять — так подъезжал и этак. Я ему говорю — с этими вопросами к господину Питеру Холлу.

— А он что?

— Хорошо, говорит. Это не по нашей части. Всего, говорит, наилучшего.

За обедом их было четверо — Аббас настоял, чтобы присоединилась его подруга, оказавшаяся милой китаянкой в длинном синем платье с разрезом до талии. Аббас выставлялся и перед ней, гоняя официантов, и перед Дженни, пристраивая руку то на разрез, то на обнажённое плечо проститутки. Девушка хихикала и прижималась к кавалеру.

Андрей наклонился к Дженни.

— Все, — сказал он. — Мы спеклись. Видишь мужика с газетой в баре? По нашу душу.

— Почему?

— Потому. Я топтунов сразу чую. Сейчас проверю, впрочем. Только ты виду не подавай, а то этот идиот сейчас истерику закатит.

Андрей вышел из-за стола и пошёл в туалет. Человек с газетой повернулся так, чтобы видеть дверь туалета. Когда Андрей вышел и направился к столу, наблюдатель снова переместился, не отрываясь от газеты.

— Заметила? — спросил Андрей. — Совсем работать разучились. За такое гнать надо из органов без выходного пособия. Хорошо, что он один.

— Почему ты думаешь, что один?

— Было бы двое — не крутился бы, как волчок. Может, не успели подтянуться… Они нас наверняка засекли у посольства. За посольствами обычно смотрят, обязательно должны были засечь. Надо сваливать отсюда. Быстро. Слышь, ты, — это Аббасу, — если жить хочешь, делай, что скажу. Бери в охапку свою девку и вали к лифту. Так, чтобы понятно было, что ты её трахать ведёшь. Вот тебе сотка, на этаже ей отдашь — и пусть катится. Собери свои манатки и открой дверь на балкон. Мы будем через пять минут.