Меньшее зло - [123]
— Вот что, — сказал Платон. — Я сейчас изображу хронологию всяких интересных событий. И мы над этой хронологией немножко подумаем. Есть у меня странное ощущение, что ответ совсем рядом и что мы его даже практически не так давно нащупали, только не обратили внимания. Плесни капельку…
— Не плесну, — проворчал Ларри.
— Вот ты, оказывается, какой, — Платон быстрым движением перехватил бутылку и набухал полстакана. — Вредный, а ещё друг. Между прочим. Я тут обратил внимание на интересную штуку. В Институте я ведь практически не пил. Буквально один бокал сухого — и потом на неделю темп терял. А когда мы стали бизнесом заниматься, начал нормально пить и заметил, что и в поддатом виде вполне конкурентоспособен.
— Слышал я уже эту байку. Сколько ты пил-то?
— Немного. Но пил. Уж по сравнению с институтскими временами — небо и земля. Это, знаешь, что значит? Что я для бизнеса оказался больше приспособлен, чем для науки. А когда начались вот эти политические игры, то так вышло, что пить приходится вообще жуть сколько. И пока — тьфу-тьфу — все равно играю с хорошим плюсом. Может я — прирождённый политик, а? Макиавелли какой-нибудь реинкарнированный?
— Половина пятого утра, — напомнил Ларри.
— Начнём, тем не менее, сначала. Некто, — провещал Платон загробным басом и для пущего впечатления воздел вверх растопыренные ладони, — некто великий и ужасный одновременно со мной придумал сделать из нашего Эф Эфа президента России. Кощей Бессмертный какой-нибудь.
— Почему Кощей?
— Потому что великий и ужасный. Никакого грандиозного плана у Кощея не было, поэтому, совершив сие великое дело, он тихо почил на лаврах. Принимаем?
— Нет.
— Правильно. Не принимаем. Конечно, был план, про который мы ни фига не знаем, а Эф Эф его добросовестно отрабатывает. Значит что? Надо понять: первое — в чём суть грандиозного плана и где там слабые места, и второе — Эф Эф вообще в курсе или ему только инструкцию по пунктам сообщают? Сейчас поймём.
— Он не в курсе, — сказал Ларри. — На что угодно готов спорить. Есть фактическое доказательство, что не в курсе.
— Согласен. У меня тоже есть. Потом сравним. Давай займёмся планом. Будем восстанавливать скелет динозавра по косвенным признакам. Что мы, собственно говоря, наблюдаем? Великий Некто наладил Эф Эфа на кастрацию бизнеса. Все слова про пакт — бред собачий. Эф Эф сколько угодно может считать, что не бред, а на самом деле затевается большая чистка. И ещё. Перед выборами из Москвы попросили ведь не только олигархов. Под благовидным предлогом… Генералов тоже услали победу на выборах ковать. Так что ещё одна чистка не за горами. Все, кого в это время не было в Москве, пойдут под нож. Все! А партком имени Папы Гриши утвердит новые кадры, они-то и будут решать сверхзадачу. Какую?
— Союз, что ли, восстанавливать?
— Не-а. Этому делу наши нынешние генералы не помеха. Они с чем-то совершенно другим несовместимы… Со Штатами, например, дружить не хотят. Так со Штатами, судя по планам касательно бизнеса, никто и не рассчитывает подружиться всерьёз.
— А бизнес зачем, как ты думаешь?
— Знаешь, что мне сейчас пришло в голову, — протянул Платон. — Забавная штука. Представь себе, что сейчас раскулачат сотню богатеньких Буратин. Со всеми необходимыми приговорками насчёт восстановления справедливости и так далее. Народ как воспримет?
— Вся страна неделю на радостях гулять будет. А то и месяц. Пока деньги не кончатся.
— Вот. Всенародное единение. Консолидация нации плюс замена нынешней армейской верхушки. Такие штуки проделываются вовсе не потому, что кому-то попала шлея под хвост, а для предстоящего решения очень серьёзной, я бы сказал — геополитической задачи. Эф Эф у нас — кто угодно, только не геополитик. Поэтому поставленные ранее вопросительные знаки я стираю вот этим ластиком. Существование Кощея можно считать доказанным. Пишем — «Кощей». Согласен?
— Мне и так понятно было, — сказал Ларри. — Не сам же Эф Эф пришёл в Кремль и в президенты попросился.
— Ладненько. Предположим, что все сегодня в одночасье и произошло: бизнесменов — на фонари, генералов — к стенке. Фигурально выражаясь… Страна политически отмобилизована, построена и ест начальство глазами. Месяц, другой… Три — от силы, сколько можно простоять по стойке «смирно» с криками «ура»? Потом все начнёт сыпаться. Значит, у сверхзадачи есть конечный срок. За три месяца, грубо говоря, она должна быть решена. Вопрос — что это за сверхзадача?
— Не чеченская война. Она уже идёт.
— Во-первых, уже идёт. Во-вторых, это нам на всю жизнь, если на чеченцев не сбросить атомную бомбу. Которая, впрочем, тоже ничего не решит. Конечно, не чеченская война. Но! Чеченская война во всей этой истории категорически необходима, очень уж своевременно началась. Холодная фаза — со взрывов домов. Горячая фаза — с похищения Ильи Игоревича. Вот, кстати! Почему ты считаешь, что Эф Эфа за болвана держат?
— Именно поэтому и считаю. Если бы за взрывами стоял Эф Эф, он бы Илью не прислал. Послал бы пешку, просто удостовериться, что мы его не разводим на ровном месте. Он про всё это — ни сном, ни духом, поэтому и послал ближнего.
«Большая пайка» (1999) − роман о взаимоотношениях российских олигархов и политиков в 1990-е гг. По сюжету данной книги Павел Лунгин снял фильм «Олигарх» (2002).Пять частей романа — это пять трагических судеб; пять историй о дружбе и предательстве, вере и вероломстве, любви и равнодушии, о том, как делаются в современной России Большие Деньги и на что могут пойти люди, когда Большие Деньги становятся Большой Пайкой.«Большая пайка» — это дебют Юлия Дубова, первый роман о бизнесе, написанный непосредственным участником событий.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Юлий Дубов — в прошлом генеральный директор «ЛОГОВАЗа» — автор знаменитого психологическо-экономического триллера «Большая пайка» и сценария фильма «Олигарх». «Теория катастроф» — повесть про современный бизнес, коррупцию, зависимость деловых людей от власть предержащих и прочие актуальные прелести. Повесть о том, как заместитель префекта Петр Иванович Тищенко обманул и ограбил коммерсанта Юрия Тимофеевича Кислицына, и как Юрий Тимофеевич решил Петра Ивановича убить, но в последний момент не смог нажать на курок и сам застрелился..
Наивный американец приезжает в Россию, чтобы помочь в защите прав человека, а заодно узнать о судьбе колчаковских денег, которые ныне, будучи найдены, могут обернуться многими миллионами долларов. Поиск давно пропавших купюр приводит его в далекую Кандымскую зону, где сидят совсем не наивные люди. Они давно приватизировали свою зону, они знают, что стало с деньгами, и на свой лад знакомят американца с великим принципом, на котором стоит не только зона, но и вся Россия: «Делиться надо!».
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Американский конгрессмен Эван Кендрик неожиданно становится мишенью для арабских террористов. Оказывается, именно он был тем неизвестным героем, освободившим заложников в Маскате. Теперь террористы решили отомстить ему. Вместе с красавицей, которая спасла ему жизнь, Эван вступает в смертельную схватку со злом. Судьба Кендрика и, возможно, всего мира находится в руках загадочного и опасного человека, известного под именем Махди.
Понятие революция в сознании большинства людей является синонимом кровавого противостояния с братоубийством, разрухой, грабежами. Но в последний период все чаще в мире происходят так называемые мирные, цветные революции под красивыми и звучными названиями. Все подобные революции очень точно спланированы, хотя и считаются стихийными акциями. Организаторы протестных движений серьезно относятся к внешнему оформлению, точно ориентируясь на психологию среднего гражданина — ничего пугающего, никакой крови, никаких ужасов — цветы, шары, ленточки, флажки с символикой протеста.
Роман-антиутопия «У подножия Рая» описывает события, которые могут произойти с нами в ближайшем будущем. В центре сюжета — судьба простого человека, в результате авиакатастрофы попавшего в необычное место, где происходят загадочные явления, раскрывающие многие тайны современной мировой закулисной политики.Написанный в жанре увлекательного политического детектива, роман «У подножия Рая» затрагивает наиболее актуальные вопросы современности: существует ли всемирный заговор? Кто во главе его? Можно ли противостоять мировому злу? Героями романа являются сенаторы и банкиры, премьер-министры и обычные люди, а также такие известные персонажи, как Бен Ладен, Каддафи и другие.
В среде кремлевских чиновников произошел раскол: одни выступают за классические методы управления государством, другие – за инновационные, в том числе не совсем законные. Представители двух противоборствующих лагерей, прямо скажем, не жаловали друг друга, но до открытой конфронтации дело не доходило. До недавнего времени… Но вот сторонники инноваций решили пополнить бюджет, создав государственную финансовую пирамиду. Проект отдает явной уголовщиной и способен очернить действующую власть. Консерваторы не намерены этого допустить.
Амин Джаафари — пример того, как счастлив может быть араб на израильской земле, как сын бедуина, трудясь в поте лица своего, может стать успешным хирургом одной из самых видных больниц Тель-Авива. Счастливый в работе, он счастлив и дома, с прекрасной, верной, понимающей его женой. Его счастье выстроено на столь прочном фундаменте, что, кажется, ничто не сможет его разрушить. Но однажды, неподалеку от больницы, в которой служит Амин, случается теракт…Поистинке детективная история предстанет взору читателя, решившего открыть эту книгу.