Мемуары власовцев - [81]

Как я уже говорил, Малышкин начинал организовывать главное административное управление. В помощники себе он привлек профессора П . Н. Иванова, впоследствии избранного кандидатом в члены Президиума Комитета. Небольшого роста, с умным, энергичным лицом, профессор был одним из наиболее преданных идеям Манифеста людей. Бывший видный советский специалист, материально совершенно обеспеченный Советами, получивший за свои заслуги по увеличению производительности Донбасса орден Ленина, он не задумался все это бросить и бежать из этого рая рабочих и крестьян. Как только он услыхал о начинающейся организации Комитета освобождения народов России, он немедленно приехал в Берлин и явился к Власову. Он не имел ни комнаты, ни угла, кое-как ему устроили постель в той же комнате, где он и принимал. Работал он без устали и к февралю месяцу переутомился настолько, что был вынужден лечь в больницу. Однако его болезнь (гипертония) все время прогрессировала, и в начале апреля он умер в Карлсбаде. Вечная память этому энтузиасту делу освобождения, сгоревшему на работе!

Нужно отдать справедливость Малышкину, он умел выбирать людей — Иванов тому пример. Этот в политическом мире совершенно неизвестный человек показал себя недюжинным организатором и сумел форменным образом на голом месте, не имея ни средств, ни помещения, организовать главное административное управление с большим штатом и большим масштабом работы. В ведении управления находились штаты всего Комитета, юридическая помощь остарбайтерам, оформление документов и помощь всем вырвавшимся из лагерей остарбайтеров, и ответы на письма, которые ежедневно тысячами поступали на адрес Комитета. Кроме того, как я уже вкратце указывал, на главном административном управлении лежала первоначальная организация Народной помощи. В последующем это же управление организовало и Ученый совет Комитета. В период до официального оформления Комитета на плечах Иванова лежала главным образом организация ответов на письма. Принимая во внимание громадное количество писем, это была нелегкая задача.

Вначале письма поступали на имя Власова. Если кто-либо сомневался в том стихийном народном характере, который носило Освободительное движение, то ему следовало бы познакомиться с этими письмами. Среди них можно было найти письма узбеков, украинцев, кавказцев, туркменов, русских и прочих национальностей, в том числе и не принадлежащих к народам России, как, например, сербов, хорватов и т. д. Писали рабочие и крестьяне, профессора и студенты, инженеры, бывшие военные, литераторы и духовенство. Все наперебой предлагали безвозмездно свои услуги для организации Освободительного движения, предлагали записать их в части Освободительной армии, соглашаясь на любую работу, лишь бы только приобщиться к общему делу. Трогательными простыми словами выражали простые люди свои симпатии к Власову, сплошь и рядом вкладывая деньги — те крохи, которые им удавалось сэкономить ценой лишений, но какими дорогими были эти крохи для всех нас, как ободряли они нас в служении освободительным идеалам!

«Отец наш родной, возьми всё, что я имею», «Дорогой, любимый Андрей Андреевич, мы с тобой, веди нас в бой против Сталина», «Рщний, любий т-щ Влас1в, ми з одшл невол1 попали тут до другоь Але ми тепер знаемо що недавно нам ще лишилося тертти, ми втр1мо, що вже недалекий той час, коли роз1бьються кайдати i фашистов i бшыповйав i ми будемо жити в вшьшй крашЬ и т. д. Тысячи и тысячи писем! Этот нескончаемый поток человеческого горя, святой ненависти к поработителям родины, тоски по свободной жизни ежедневно вливался в то море надежд и упований, которое возлагали народы России на Комитет Освобождения народов России. Ни одно из этих писем нельзя было оставить без ответа. Каждому надо было послать слово утешения и привета, ободрить и вселить надежду на скорое освобождение. Если мы вспомним, какое неопределенное положение в то время было у Комитета, то мы поймем, как трудна была задача отвечающих.

Тысячи остовцев и остовок явно переоценивали возможности Власова и думали, что достаточно только одного его слова, чтобы вырваться из лагеря и поступить в части РОА; необходимо было ответить и этим людям в деликатной форме, чтобы не обидеть их простых сердец, указать, что необходимо еще терпеть, что всё сразу не делается, и т. д. Я не ошибусь, если скажу, что львиная доля успеха в распространении правильного понимания задач Освободительного движения в массах новой эмиграции и военнопленных зависела от сердечного и вдумчивого подхода к ответам. Главная заслуга в организации этих ответов принадлежит П . Н. Иванову и полковнику Кромиади, начальнику личной канцелярии Власова. Был подобран целый штат толковых и интеллигентных работников, единственная задача которых состояла в прочитывании писем и ответах на них. Наиболее оригинальные письма прочитывались лично Власовым, Малышкиным и другими ответственными членами, которые сами отвечали.

Несмотря на серьезный подход к этому делу, не обошлось, конечно, и без ошибок. Одним из основных недостатков ответов было то, что они все писались на русском языке, независимо от того, на каком языке был написан оригинал письма. Объяснялось это тем, что в берлинский период работы Комитета, когда поступала главная масса писем, национальная работа еще не была совсем налажена, поэтому в канцелярии сидели главным образом русские, которые большей частью не знали иных языков, кроме русского. Кроме того, в то время не все руководящие работники Комитета усвоили ту истину, что Освободительное движение есть не только русское, но и всех народов России, поэтому самым главным в нем является не русский патриотизм, а организация масс для борьбы с большевизмом. Только в карлсбадский период Комитета эта основная предпосылка работы дошла до сознания всех.