Мемуары - [12]

Мрачная драма — «дело Рема», ликвидация руководства штурмовых отрядов — началась.

***

Свои первые задания от тайной службы я получал в зеленых конвертах, приходящих по адресу одного боннского профессора хирургии X. За этими конвертами я регулярно приходил на его частную квартиру. Указания поступали непосредственно из центрального управления службы безопасности в Берлине. От меня требовали давать информацию о положении дел в рейнских университетах, освещающую профессиональные, политические и личные связи студентов и преподавателей.

Профессор хирургии X. был широко образованным, хорошо знающим зарубежные страны человеком. У него была богатая библиотека, особый интерес в которой представляли книги по разведке и методам работы тайных служб. В продолжительных беседах, часто заходивших за полночь, он сообщил мне немало ценных сведений об историческом развитии тайных служб в других странах, прежде всего в Англии и на Балканах.

Время от времени я получал задания от одного совершенно незнакомого мне человека, который вызывал меня по телефону в один маленький боннский отель, не называя при этом даже своего имени.

Самым искусным, однако, из всех, с кем я сталкивался на этом поприще, был бывший иезуитский священник д-р С. Он никогда не требовал от меня письменного изложения моих сообщений, стремясь в потоке вопросов и ответов вытащить из меня больше, чем я смог бы сообщить в письменном виде. Кроме того, он, казалось, просто хотел проверить мои знания.

Однако меня удивляло и несколько разочаровывало то обстоятельство, что я так и не получил ответа из Берлина на мои письменные сообщения. Я уже полагал, что моя работа не находит достаточного отклика. И вдруг ко мне на квартиру в Дюссельдорфе, где я служил в суде, явился уже упомянутый профессор Н. К моему удивлению, он предложил мне переехать во Франкфурт-на-Майне, чтобы там, в ходе подготовительной юридической службы, пройти предписанный куре обучения во внутренней канцелярии тамошнего полицай-президиума. Так как это предложение было связано с финансовыми выгодами, я без колебаний принял его.

Во Франкфурте для меня начался период интенсивной деятельности, продолжавшийся три месяца. Я ознакомился с работой различных отделов полицай-президиума, и повсюду мне пришлось заниматься самыми щекотливыми делами — в том числе вести следствие по тяжелым преступлениям, совершенным высокопоставленными партийными функционерами. Дважды такие дела вынуждали меня ездить в Берлин для доклада лично тогдашнему рейхсминистру внутренних дел д-ру Фрику. Тогда как раз между министром юстиции д-ром Гюртнером, Фриком и нюрнбергским гауляйтером Юлиусом Штрейхером возник ожесточенный спор. Дело было в следующем.

В то время во Франкене были приговорены к десяти годам тюремного заключения два эсэсовца, один из которых убил молотком одного еврея, столкнувшись с ним на финансовой почве. Изучив дело, я пришел к убеждению, что второй человек, который, по его показаниям, только дал молоток убийце, не зная о его намерениях, был невиновен. Поэтому однажды ночью я тайно приказал открыть камеру, где он находился, чтобы этот заключенный смог убежать.

Министр юстиции Гюртнер усмотрел в этом нарушение закона и обратился к министру внутренних дел Фрику с резким протестом против Штрейхера. Благодаря посредничеству Фрика, мое своевольство осталось без серьезных последствий.

Из Франкфурта меня неожиданно послали на четыре недели во Францию с заданием дать точную информацию о политических взглядах известного профессора Сорбонны П. (Как-то я упомянул имя этого профессора в одном из своих сообщений из Бонна.) По всей видимости, я удовлетворительно выполнил это поручение и меня вскоре после возвращения из Франции перевели для дальнейшего изучения методов внутреннего управления в Берлин, в имперское министерство внутренних дел. Сначала меня направили к оберрегирунгсрату д-ру С, который, как я узнал позже, в действительности заведовал кадрами тогдашней тайной государственной полиции. Он вручил мне официальную программу, в которой указывались день, час и место, куда я должен явиться за дальнейшей информацией.

Так я перебрался во дворец на Принц-Альбрехтштрассе, в котором помещалось гестапо. Охрана из эсэсовцев провела меня к одному пожилому оберрегирунгсрату, который объяснил мне, что хотя я принадлежу к министерству внутренних дел, оно откомандировало меня в главное управление СД, и я должен сначала работать в качестве информатора управления тайной государственной полиции [Управление государственной полиции и главное управление службы безопасности были в то время отделены друг от друга, но уже с 1934 года они объединились в лице Гейдриха.

Гейдрих, подчинявшийся Герингу и Гиммлеру, был на самом деле непосредственным руководителем политической полиции всех германских земель и, кроме того, шефом главного управления службы безопасности — следующий в партийной иерархии пост после Рудольфа Гесса и Гиммлера. Обе эти должности были тогда полностью отделены друг от друга — и в области финансов, и по личному составу, и территориально.

В 1936 году Гиммлер стал шефом германской полиции в имперском министерстве внутренних дел. Он назначил Гейдриха руководителем полиции безопасности и СД. Это означало, что Гейдрих отныне являлся главой и криминальной полиции, в результате чего в рамках министерства внутренних дел было создано новое ведомство, являющееся единой руководящей инстанцией для государственной тайной полиции (гестапо) и уголовной полиции (крипо) — «Главное управление полиции безопасности». Помимо гестапо и крипо существовало отдельное ведомство — главное управление СД. О развитии всех этих организаций, приведшем в 1939 г. к созданию Имперского управления безопасности, я сообщу позднее.].