Мемуары Михала Клеофаса Огинского. Том 2 - [12]
Можно легко присоединить провинции к мощной империи, но потребуются долгие годы, чтобы привязать к себе жителей завоеванной страны, приучить их к переменам, заставить забыть свое прежнее существование и, что не естественно, смешать и, так сказать, сплавить, два разных народа, чтобы получилась единая нация. Напрасно император Наполеон включил своими указами в состав французской империи Тосканию, Голландию, Вале и северную Германию, поскольку итальянцы, голландцы, швейцарцы и немцы никогда не станут французами. Тем не менее он знает, как извлечь из этого максимальную пользу, оставаясь разборчивым в использовании средств для сближения народов, чьи языки, нравы, законы и обычаи диаметрально противоположны. Стоит ему создать или присоединить к французской империи какую-нибудь провинцию, как он тут же справляется об общественном мнении, доходах и потребностях нового края, настроениях среди населения, выявляет преданных ему людей, тех, кого следует поощрить, и тех, кто беспокоен и опасен, а также что необходимо предпринять, чтобы помешать неблагонадежным людям наносить вред.
Каждая новая провинция имеет своих представителей в законодательном органе, сенаторов, членов в суде. Большинство чиновников в местной администрации представлено национальными кадрами. Здесь обласкивают богачей и магнатов, приглашая их ко двору, заигрывают с честолюбцами, награждая их званиями и орденами, малоимущим и лишенным талантов предоставляют хорошо оплачиваемые должности, покровительствуют ученым и художникам. Так, Наполеон, несмотря на столь нелюбимые повсюду налоги, контрибуции и рекрутские наборы, находит свою линию поведения и сохраняет в новых владениях преданных себе людей, лично заинтересованных в поддержании порядка и внутренней безопасности.
Я отвлекся от темы, поскольку считал необходимым указать на методы, которые повсюду применяет Наполеон, дабы приобретать себе приверженцев, подкупать людей, склонять их на свою сторону и подчинять своим законам. Благодаря этому он преуспевает, и для него не существует ничего невыполнимого.
Давайте посмотрим, возможно ли при настоящем политическом положении опередить Наполеона в его планах по восстановлению Польши, которая служит ему лишь поводом для нападения на Россию, и что в действительности мешает нам заняться этим и решить участь поляков, связать их с Вашим императорским величеством более глубокими чувствами по сравнению с теми, что им внушает французский император.
Если бы прямо сейчас стоял вопрос о наступательной или оборонительной войне с Францией, было бы поздно указывать на меры, необходимые для устройства восьми губерний России, которые раньше были частью Польши, чтобы превратить их в мощный оплот против враждебных и коварных планов Наполеона. Тогда судьба поляков решалась бы победой с оружием в руках.
Если же война неизбежна, то, как мне представляется, Вашему императорскому величеству благоугодно было бы начать с того, чтобы объявить себя королем Польши, учитывая, что это будет самый надежный и естественный способ склонить на свою сторону жителей герцогства Варшавского. Затем Ваше Величество определят, как должно управляться новое королевство и в каких границах оно будет оформлено. И в таком случае, смею предположить, вряд ли возможно сделать для поляков что-то более полезное, не задевая при этом интересов империи. Но сегодня, я думаю, есть еще время, чтобы воспользоваться обстоятельствами, и, полагаю, смогу доказать это, что раз Наполеон обрабатывает польский народ при помощи правдоподобных обещаний без твердого намерения выполнять их, подвергает варшавян самым разным трудностям, о которых я упоминал выше, было бы целесообразно, Государь, найти способы для сближения с жителями этой российской части Польши и дать им почувствовать разницу между доброжелательным и жестким правлением. Я хотел бы также подчеркнуть, что для достижения этой цели имеются достаточно простые средства, которые не противоречат отеческим намерениям Вашего императорского величества и интересам России.
Часть Польши, включенная в состав Российской империи, представляла собой Литву вплоть до подписания унии между Великим княжеством Литовским и Королевством Польским. Ее жители были хорошими воинами, ревностно оберегали свои права и вольности, отличались верностью своим князьям, предприимчивостью, храбростью и любовью к Родине. Гордясь своим происхождением, литвины, несмотря на присоединение своей страны к Польше, сохранили обычаи, гражданский кодекс и судебную власть. Вплоть до последнего раздела Польши заседания сейма проходили поочередно в Варшаве и Гродно. У Литвы, как и у Польши, была своя армия, высшие суды, система церковного управления, министры и чиновники. Литва так дорожила своими преимущественными правами, что никакие усилия и уговоры государственных деятелей, понимавших весь вред такого положения вещей, не могли заставить литвинов отказаться от них.
