Мемуары - [190]

Первым делом мне нужно было сформировать новое правительство. Пост премьер-министра доверили вице-судье Антти Хакцеллю, бывшему министру иностранных дел и послу Финляндии в Москве, который в последнее время выполнял ответственные задачи в качестве депутата парламента. Министром иностранных дел после доктора Рамзая стал министр Энкелль, а министром обороны остался генерал Вальден. Новое правительство, важнейшей задачей которого было гарантировать стране мир, было назначено 8 августа.

Сейчас я был вынужден исполнять две требующие огромной ответственности должности — главы государства и главнокомандующего. Задачи второй я обязан был решать через Ставку, которую нельзя было перевести из Миккели, пока продолжалась война. И мне пять месяцев пришлось делить себя между Хельсинки и Миккели.

17 августа я принял генерал-фельдмаршала Кейтеля, прибывшего самолётом в Миккели, чтобы поздравить меня от имени рейхсканцлера Гитлера со вступлением на пост главы государства. Действительная цель Гитлера, конечно, состояла в том, чтобы ещё раз попытаться воспрепятствовать нам пойти своей дорогой.

Во время продолжительной беседы, на которой присутствовал начальник генерального штаба, я разъяснил значение политических событий последних недель. Генерал-фельдмаршал пожелал узнать, что означает на практике объединение гражданской и военной власти в одних руках и я, не скрывая ничего, сказал, что это сделано для того, чтобы предоставить народу Финляндии возможность поступать так, как требуют его интересы. Президент Рюти, как высший руководитель нашей внешней политики, не мог сохранить свободы действий в сложившихся обстоятельствах. Поэтому он и ушёл в отставку, а я пришёл ему на смену. Ещё я добавил, что хотел бы воспользоваться данной возможностью для разъяснения и доведения этих обстоятельств до сведения рейхсканцлера. Мои разъяснения явно произвели сильное впечатление на гостя, хотя он всё время вёл себя так, как будто ничего неприятного не произошло. Генерал-фельдмаршал до самого момента посадки в самолёт был внимателен и любезен. Проходя, он высказал сожаление, что те «честные товарищеские предупреждения», которые он высказал в апреле в Берхтесгадене генералу Хейнрихсу, «казалось, произвели на того плохое впечатление, несмотря на их доброе значение». Об общей ситуации он высказался оптимистически, как и требовала должность.

Генерал Эрфурт, сопровождавший Кейтеля до Хельсинки, где самолёт сделал промежуточную посадку, рассказал мне, что Кейтель в самолёте неоднократно возвращался к нашей беседе; заметно нервничая, он говорил, что вряд ли мог услышать от меня нечто иное, кроме того, что я в качестве главы государства стремлюсь делать все для вывода Финляндии из войны.

Первейшей моей задачей было добиться, чтобы правительство уяснило для себя, что значит поддержка, которую правительство Швеции обещало нам в случае, если будут разорваны наши отношения с Германией. В результате переговоров Швеция обязалась обеспечить нас зерном и некоторыми прочими продуктами питания на полгода.

Теперь наступило время снова вступить в контакты с Москвой, прерванные в апреле. 25 августа наши представители поинтересовались у посла СССР в Стокгольме, какие существуют предпосылки для начала переговоров о мире. В ответе госпожи Коллонтай говорилось, что советское правительство готово к мирным переговорам, если Финляндия выполнит два предварительных условия: немедленный разрыв отношений с Германией и вывод немецких войск из страны в течение двух недель, во всяком случае, до 15 сентября. Если немцы не пойдут на это, то следует интернировать их войска. Эти условия, говорилось в ответе, выдвигаются и от имени Великобритании, они также одобрены правительством США.

Правительство, желавшее вновь приступить к переговорам, к своему удовлетворению констатировало, что военные и политические усилия минувшего лета привели к отказу русских от требования безоговорочной капитуляции и что установлен срок, хотя и короткий, для предоставления немцам добровольно покинуть страну. Предложение правительства о начале переговоров на этих условиях было одобрено парламентом на закрытом заседании 2 сентября.

Послу Германии в Хельсинки в этот же день была вручена нота, которой дипломатические отношения разрывали и предлагали вывести немецкие войска из Финляндии в течение двух недель. Через генерала Эрфурта я послал германскому фюреру и главнокомандующему Адольфу Гитлеру письмо следующего содержания:

«В момент предстоящих трудных решений я испытываю необходимость сообщить Вам, что пришёл к убеждению, что спасение моего народа обязывает меня найти способ быстрого выхода из войны.

Неблагоприятное развитие общей военной ситуации всё сильнее ограничивает возможности Германии в грядущие моменты ещё больших бедствий оказать нам в достаточных размерах и в нужное время помощь, в которой мы неизбежно нуждаемся и которую Германия, по моему мнению, искренне хотела бы предоставить нам. Даже переброска в Финляндию одной-единственной немецкой дивизии займёт столько времени, что в течение его наше сопротивление может быть сломлено под нажимом превосходящих сил противника. К тому же, как я понимаю, обстановка не позволяет специально держать в Финляндии достаточное количество немецких дивизий, готовых к действиям. Опыт прошедшего лета подтверждает это предположение.