Мемуары гидростроителя - [4]

Одну из церквей у Казачьей слободы открыли в 1943 г. в период Войны, верующие с благодарностью И. В. Сталину молились за погибших сыновей.

Анализируя литературу, изданную в период возврата России к капитализму, я прихожу к выводу, что гонения на церковь и искоренение православия исходили не по инициативе Сталина. Начало гонений в 20-х годах были инициированы В. И. Лениным и Троцким, обосновывающих их реквизицией церковных ценностей для помощи голодающим. Но, безусловно, это был политический акт, который нарастал как снежный ком в 30-е годы. Если рассматривать факт гонения на церковь исторически, то, скорее всего это было крупной политической ошибкой — моментально искоренить веру в православной стране. Советская власть получила только скрытое недовольство населения.

Сейчас мы видим, что усилиями наших президентов происходит возрождение православия, которое становится, чуть ли не государственной религией. Но реставрация православия слабо завоёвывает умы молодежи и не поднимает упавшую нравственность молодого поколения, возврата к прошлому уже невозможно. Но крещение ребенка при рождении и отпевание в храме при похоронах привелось повсеместно.

Организация колхозов, совхозов и голод

В 1929 г. началась организация колхозов, я не застал начала коллективизации, поэтому прибегну к литературному источнику из Интернета (Рыбас, С. Сталин, «Судьба и стратегия»).

«В СССР к 1929 проживали округленно 154 млн. человек, из которых не менее 130 млн. составляли крестьяне. К 1932 большевики загнали в коллективные хозяйства, ставшие государственными предприятиями по принудительной обработке земли и производству сельскохозяйственной продукции, 61,5% крестьянских дворов, а к 1937 — 93%.

5 января 1930 ЦК ВКП (б) вынес постановление, согласно которому коллективизации подлежало «огромное большинство крестьянских хозяйств». 15 января решением Политбюро была образована спецкомиссия во главе с секретарем ЦК В. М. Молотовым, в которую вошли около тридцати представителей номенклатуры ВКП (б), советских учреждений и центрального аппарата ОГПУ. Комиссия Молотова разработала конкретные предложения по «ликвидации кулачества», сводившиеся к следующему:

1) Отмена действия закона об аренде и применении наемного труда — тем самым у «кулаков» ликвидировалась экономическая основа их хозяйства. Они больше не могли пользоваться собственным земельным наделом («аренда») и нанимать односельчан для его обработки («наемный труд»);

2) Насильственное изъятие собственности: орудий производства, скота, хозяйственных и жилых построек, предприятий по переработке сельхозпродукции (мельниц и пр.), продовольственных, фуражных и семенных запасов;

3) Все «кулацкое население» разбивалось на три категории. Отнесенные ОГПУ и местным совпартактивом к I категории («контрреволюционный актив») — этапировались в концлагеря или подлежали расстрелу; отнесённые ко II категории — депортировались в отдаленные местности СССР; отнесенные к III категории — выселялись за пределы колхоза, проводившего раскулачивание».

В 1932—1933 гг. я был очевидцем «раскулачивания» в слободах Казаки и Стрельцы. Семьи кулаков, с плачем и проклинаниями в адрес власти, органами ОГПУ и милиции принудительно сажались на подводы и увозились на ж/д станцию для этапирования. По существу никаких кулаков в настоящем понимании в данковских слободах не было. Но считалось, если у хозяина были две лошади или две коровы — он уже кулак и подлежал депортации. Дальнейшую их судьбу я не знаю. Но будучи в 80-х годах в восточной Сибири, я встречался с детьми бывших переселенцев (уже моего возраста), и они рассказывали, как на телеге их семьи около полугода добирались в район Хабаровска или Благовещенска, где не было «ни кола, ни двора», и как они поднимали колхоз «с нуля». Но поскольку их отцы и матери были настоящими тружениками, им удалось преодолеть все трудности. Но не все из них выжили.

В Данковском районе колхозы стали «на ноги» и стали платить натурой за трудодни примерно с 1935—1936 гг., когда, как сказал И. В. Сталин: «Жить стало лучше, жить стало веселее». Но с началом войны и после в колхозах почти ничего не платили за трудодни, как выражались колхозники — работали за палочки в ведомости и выживали только личным приусадебным хозяйством. С послевоенных лет колхозы медленно «вымирали», а деревни обезлюдили, особенно с приходом Н. С. Хрущева, который разрешил колхозникам выдать паспорта для выезда из села. В основном для парней исход их деревни происходил через призыв в армию и устройства в промышленности после демобилизации. Сегодня, после капитализации России, этот процесс привел почти к полному вымиранию деревни и переходу на импортные продукты питания и почти полной экономической зависимости России от импорта продовольствия и товаров первой необходимости.

Принудительное изъятие зерна у единоличников и образованных колхозов привело в 1932 г. к голоду во всей стране, в том числе и на Украине. Установилась практика изымать весь урожай зерновых и вывозить его на государственный элеватор, в том числе и посевной фонд. Изымать урожай из колхозов было, конечно, проще, чем воевать с каждым единоличником.